Читать «Полное собрание сочинений. Том 2. Книга 1» онлайн - страница 19

ТЫ и я.

Ты богат, я очень беден;

Ты прозаик, я поэт;

Ты румян, как маков цвет, Я как смерть и тощ, и бледен. Не имея в век забот, Ты живешь в огромном доме; Я ж средь горя и хлопот Провожу дни на соломе. Ешь ты сладко всякой день, ю Тянешь вины на свободе,

И тебе не редко лень Нужный долг отдать природе; Я же с черствого куска, От воды сырой и пресной, Сажен за сто с чердака За нуждой бегу известной. Окружен рабов толпой, С грозным деспотизма взором, Афедрон ты жирный свой 20 Подтираешь коленкором;

Я же грешную дыру Не балую детской модой И Хвостова жесткой одой, Хоть и морщуся, да тру.

<ЗАПИСКА К ЖУКОВСКОМУ.>

Штабс-капитану, Гете, Грею, Томсону, Шиллеру привет! Им поклониться честь имею, Но сердцем истинно жалею, Что никогда их дома нет.

ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Ты прав — несносен Фире ученый, Педант надутый и мудреный — Он важно судит обо всем, Всего он знает по немногу.

Люблю тебя, сосед Пахом — Ты просто глуп, и слава богу.

<К ПОРТРЕТУ ДЕЛЬВИГА.>

Се самый Дельвиг тот, что нам всегда тверд ил, Что, коль судьбой ему даны б Нерон и Тит, То не в Нерона меч, но в Тита сей вонзил — Нерон же без него правдиву смерть узрит.

<К ПОРТРЕТУ ЧЕДАЕВА.>

Он вышней волею небес

Рожден в оковах службы царской;

Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес.

А здесь он — офицер гусарской.

1820

ДОРИДЕ.

Я верю: я любим; для сердца нужно верить.

Нет, милая моя не может лицемерить;

Всё непритворно в ней: желаний томный жар, Стыдливость робкая, Харит бесценный дар. Нарядов и речей приятная небрежность И ласковых имен младенческая нежность.

Мне бой знаком — люблю я звук мечей; От первых лет поклонник бранной Славы, Люблю войны кровавые забавы, И смерти мысль мила душе моей.

Во цвете лет свободы верный воин, Перед собой кто смерти не видал, Тот полного веселья не вкушал И милых жен лобзаний не достоин.

ЮРЬЕВУ.

Любимец ветреных Лаис, Прелестный баловень Киприды — Умей сносить, мой Адонис, Ее минутные обиды!

Она дала красы младой Тебе в удел очарованье, И черный ус, и взгляд живой. Любви улыбку и молчанье. С тебя довольно, милый друг, ю Пускай, желаний пылких чуждый, Ты поцалуями подрут Не наслаждаешься, что нужды? В чаду веселий городских, На легких играх Терпсихоры К тебе красавиц молодых Летят задумчивые взоры.

Увы! язык любви немой, Сей вздох души красноречивый, Быть должен сладок, милый мой, 20 Беспечности самолюбивой.

И счастлив ты своей судьбой.

А я, повеса вечно-праздный, Потомок негров безобразный, Взрощенный в дикой простоте, Любви не ведая страданий, Я нравлюсь юной красоте Бесстыдным бешенством желаний; С невольным пламенем ланит Украдкой нимфа молодая, зо Сама себя не понимая,

На фавна иногда глядит.

Я видел Азии бесплодные пределы, Кавказа дальный край, долины <3> обгорели, Жилище [дикое]черкесских табунов, Подкумка знойный брег, пустынные вершины, Обвитые венцом летучим облаков, И закубанские равнины!

[Ужасный край чудес]!.... там жаркие ручьи Кипят в утесах раскаленных, Благословенные струи!