Читать «Повесть о двух кораблях» онлайн - страница 42

— Это точно, — согласился боцман. Он надел резиновые сапоги, еще раз взглянул сочувственно на пустой бумажный лист, на пригорюнившегося Куликова и вышел из каюты. Мичман вздохнул и стал перечитывать заметки. В каюту заглянул Калугин.

— Мичмана Куликова здесь нет? А, здравствуйте еще раз, товарищ Куликов. Я слышал, вы здесь газету готовите. Можно поинтересоваться?

— Прошу, товарищ капитан. — Мичман вскочил, обмахнул банку, отодвинул ватник, лежащий на кожаной койке. Калугин сел за стол.

— Где же ваша газета? — глядя на пустой лист, спросил Калугин.

— Вот это она и есть, — вздохнул мичман. — Еще оформлять надо.

— А название? — спросил Калугин.

— Название, так сказать, в процессе утверждения. — Мичман тщательно рассматривал стопку исписанных бумажек. — Думали назвать: «Кочегар». По-старинному как-то выходит. «Пар на марке»? Скучновато.

— Назовем ее «Сердце корабля», — взглянул на него Калугин.

— «Сердце корабля?» — Мичман вежливо помолчал. — Красиво. Только не очень ли громко сказано, товарищ капитан?

— Это ничего, что громко! — Теперь Калугин говорил уверенно и веско; наконец, он был вполне в своей сфере. — Котельные отделения, товарищ Куликов, — это действительно сердце корабля. Только вместо крови гонят по кораблю движущий механизмы пар. А кроме того, тут есть и второй смысл. Каким должно быть сердце боевого корабля. О моральных качествах наших моряков.

Сняв ушанку и расстегнув полушубок, он обводил взглядом старшинскую каюту, потом снова взглянул на мичмана. Когда впервые вместе с Куликовым он спускался в кочегарку, ему пришел в голову этот поэтический образ.

— Не громко ли будет? — повторил мичман. — Что там ни говорите, работа наша незаметная, черная работа. В газетах о ком, о ком, а только не о нас пишут.

— А ты мне вчера другое доказывал, мичман, — вмешался Губаев. — Помнишь, ты мне говорил: «Мы на корабле самую почетную вахту несем...» Богатое название придумал товарищ корреспондент!

— Значит, давайте так и назовем, — сказал Калугин. — Старший лейтенант Снегирев это название одобрил...

Он был в своей сфере, чувствовал твердую почву под ногами, придвинул и стал быстро пробегать заметки.

— А что о вас печатаем, как вы говорите, мало, в этом вы сами виноваты. Сами пишите в газеты. Кто же лучше расскажет о героизме вашего труда, как не сами кочегары! Давайте наметим кого-нибудь из котельной, кто может писать, я его свяжу с редакцией, будет нашим корабельным корреспондентом. В других БЧ я уже навербовал военкоров.

— Вот у них Зайцев парнишка развитой, много читает, агитатором его выделили, — сказал Губаев, подходя ближе. — И у меня один трюмный есть, стишки сочиняет, только стесняется вам показать.

— Прекрасно, — сказал Калугин. — Присылайте ко мне вашего трюмного. Включим его в наш военкоровский актив. Сегодня же пришлите его ко мне.

— Есть прислать сегодня!

— Теперь материал... — Калугин просматривал листки, ближе поднес их к лампе, разбирая наспех написанные карандашом слова.