Читать «Повесть о двух кораблях» онлайн - страница 44

Высоко наверху, как огромный термометр, висела водомерная колонка, прочно присоединенная к корпусу котла. Ртутным блеском мерцал в ней столб неустанно поступающей в котел воды.

Круглолицый кареглазый матрос в ватнике и холщовых штанах стоял у щита контрольных приборов.

— А вот и Зайцев, про которого вам говорил, — крикнул Куликов, наклоняясь к уху Калугина.

— А мы уж знакомы! — прокричал Калугин в ответ. Тот самый матрос, который, греясь у светового люка рассказывал о вылазке разведчиков, смотрел на него, слегка обнажив в улыбке свои ровные, жемчужные зубы.

— Зайцев, тебя товарищ представитель хочет в газету завербовать — военкором!

— Можно, — ответил Зайцев. — Не знаю, что выйдет, а пробовать буду.

— Вы ко мне приходите в каюту, мы с вами поговорим! — нагнулся к его уху Калугин.

Он уже разглядел и второго палубного знакомца. Котельный машинист Никитин ловко регулировал работу форсунок в горячих отсветах длинных и узких окошечек топки.

Здесь особенно четко вырисовывались его твердо очерченный рот, густые, сросшиеся над переносьем брови, черные волосы, вьющиеся над коротко подстриженными висками.

Может быть, это, а может быть, мускулистая, обнаженная шея над расстегнутым ватником придавала ему очень собранный спортивный вид. И работал он, будто играя, с непринужденным изяществом перекладывая рычаги и рукоятки. Он взглянул на Калугина обведенными копотью глазами, поправил ватник, снова положил на рычаги свои смуглые, ловкие руки.

— Это Никитин, капитан нашей футбольной команды, — крикнул Зайцев. — Слышали, товарищ корреспондент: наши футболисты недавно у англичан выиграли? Счет восемь — ноль.

Калугин залюбовался на Никитина, на экономные движения его тела, на отсветы пламени, бегущие по быстрым и точным пальцам.

— Вот я бы о Никитине написал, — сказал он мичману, когда они выбрались из котельного отделения.

— Не нужно о Никитине, — внезапно мрачнея, ответил Куликов.

— Почему же, товарищ мичман? Он красиво работает, приятно смотреть.

— Работает-то он богато, — протяжно сказал мичман. — Да у него неприятности были по партийной линии. Мы ему на вид ставили.

— За что же?

— Он в котельной работать не хотел. Не понимал, проще говоря, этого геройства нашей работы, о котором писать хотите. Все на зенитку списать его просил. Потом смирился.

— Но котельный машинист он хороший?

— Работник классный. По горению своеобразный артист. Только говорил: «Хочу фашистов бить из пушки, а не у котла стоять».

— А теперь больше не просится на зенитку?

— Не просится... Мы его уговорили.

— Да ведь это сюжет, мичман!

Калугин, торопливо расстегивая ватник, доставал карандаш, и Куликов удивленно смотрел на него.

— Тут-то мы и выявим романтику вашей профессии... Расскажите мне подробно о Никитине, — сказал Калугин, присаживаясь к столу и расправляя странички блокнота.

Вечером на покрытой облупившейся масляной краской орудийной тумбе, широкой колонной высившейся посреди кубрика пятой боевой части, забелел большой лист стенгазеты с широким заголовком «Сердце корабля».