Читать «По ту сторону здравого смысла, или Неожиданное chassé croisé» онлайн - страница 3

Все. – Ура! Идея! Да здравствует Петр Дмитриевич! Всегда у него свежая идея! В Александринку! Там говорят, теперь декадентство в ходу! Сверхчиновничье отношение к артистам! Сверхактеры есть! Ура! В Александринскй сверхтеатр!

Адский галопад. Занавес.

Действие II

«Чему смеетесь, над собой смеетесь!»

Закулисы сверхтеатра.

Г-н Сверх-Философов (вбегая). – Какую пьесу сейчас в сверхкомитете читали! Ну, прямо, сверхпьеса! Действующие лица – декаденты!

Г-н Сверх-Дягилев. – Да ну? Кто ж написал?

Г-н Сверх-Философов. – Господин Боборыкин! Ну, прямо он превзошел себя! Он – Сверх-Боборыкин в этой пьесе! Какие слова! «По ту сторону добра и зла». Прямо страницы из Ницше!

Г-н Сверх-Дягилев. – Так сюда ее! К нам! Наконец-то у нас на сцене будет декадентщина! Ура!

Г-н Сверх-Философов. – Обставить ее надо!

Г-н Сверх-Дягилев. – Сверхобстановку пустим! Себя не пожалею! Своего «я»! Уберу декорацию картинами из собственного «Мира сверхискусства». Ура!

Г-жа Потоцкая и г-жа Мичурина (выбегают, вырывая одна у другой роль).

Г-жа Потоцкая. – Я декадентку играть буду!

Г-жа Мичурина. – Нет, я! Не отдам!

Г-жа Потоцкая (почти в истерике). – Я-я-я…

Г-жа Мичурина. – Мне дурно! Я служить больше не хочу!

Сверхинспектор. – Что за сверхшум за кулисами? А? Сделать госпоже Мичуриной сверхзамечание в суточном приказе по полиции…, то есть в приказе по театру, хотел я сказать.

Г-н Сверх-Дягилев. – Но госпожа Мичурина произвела сверхшум, желая во что бы то ни стало изображать декадентку. Не объяснить ли это усердием к сверхначальству?

Сверхинспектор. – А! Это сверхпохвально! В таком случае, разрешить сверхсрочный отпуск на две недели с сохранением жалованья.

Г-н Карпов (вбегая). – Тут, действительно, надо сверхчеловеком быть с такими постановками! Уж и вы тоже, господин Сверх-Дягилев, хороши! Госпожу Комиссаржевскую в декадентский сверхкостюм хотели одеть, а одели просто-напросто гейшей! из оперетки! Для «chaconne'a» балетную труппу сверхсвоих актеров выписали. А chaconne-то ваш, оказывается, нигде, кроме немецкого клуба, не танцуют! Э-эх! Кажется, вся эта российская декадентщина дальше оперетки да немецкого клуба не идет! Эй, ты там, сверхчеловек, который на колосниках! Спишь, сверхестественная бестия! Давай занавес!

(Сцена изображает мастерскую художника декадента. На стене картины из дягилевского журнала. В публике хохот, аплодисменты).

Г-н Сверх-Дягилев (с бледным лицом, подбегая к г. Боборыкыну). – Провалилась пьеса!

Г-н Боборыкин. – Как провалилась? Напротив, успех огромный! Слышите, кричат: «автора!»

Г-н Сверх-Дягилев. Да, ведь, смеются?

Г-н Боборыкин (потирая руки). – И пускай смеются! И пускай! Я рад, что смеются.

Г-н Сверх-Дягилев (в недоумении, в ужасе, в отчаянии). – Петр Дмитриевич!.. Да что же это?.. Да вы нарочно?.. Вы нарочно написали пьесу, чтоб над декадентами смеялись?

Г-н Боборыкин. – Конечно же, нарочно. Пустите! Мне выходить надо. Слышите, – вызывают?

Г-н Сверх-Дягилев (хватаясь за голову). – Господи! Что ж это? Мы-то радовались, наконец, на сцене декадентщина будет! А в нашем же театре он нас же… Петр Дмитриевич… Вы меня извините… Вы писатель, конечно, почтенный… Вы даже не писатель, вы столько написали, что вы даже сверхписатель… Но это… извините меня… в нашем же театре… Это даже не свинство… Это сверхсвинство! Вот как это нехорошо! Давайте занавес! Скорее занавес давайте, чтоб никто декадентского посрамленья не видел!