Читать «Платон и Дарья» онлайн - страница 61

Тайга поразила людей своей первобытностью и неприступностью. Казалось, что будто все живое сбежало отсюда.  Могучие стройные сосны стояли как часовые на страже древнего леса. В морозном воздухе слышалось ржанье лошадей и неумолчный говор людей. Морозило, снег скрипел все сильнее и сильнее. Ресницы и крупы лошадей поседели от изморози. Отмороженные руки и ноги налились свинцовой тяжестью и не чувствовались. Беглецы обмотались разным тряпьем, над обозами завис трепет смерти. Глухой лес уже никого не радовал. Безмолвная тайга внушала только страх. Нет ничего ужаснее безмолвия природы. У людей исчезли веселые слова и смех. Звонкое эхо разносило по всему лесу лишь испуганные крики. Шагавшие пешком люди с ненавистью глядели на владельцев лошадей. Психологическое состояние у всех резко ухудшилось. Тайга ввергла народ в ужас.

– Посмотри, какая дикая красота кругом, Платон! – вдруг восхитилась Дарья.

– Немало в дикой тайге прекрасного и красивого – мрачно согласился он – Великолепно смотрится в лесу нетронутый искрящийся снег. Это было бы идеальным местом для прогулок, но только в мирное время.

– Кажется, что сейчас из лесу выйдет добрый волшебник и все наши беды кончатся.

– Нет, сказки не случится, Даша.

– Но было бы здорово оказаться в ней. Ночью уснуть, утром проснуться – и ничего нет. Нет смертей, нет сумасшедшего крика, нет слез – все исчезло, и прежняя жизнь вернулась.

– Ничего не исчезнет и ничего не вернется.

День за днем обоз уходил в глубь тайги. Красный лес становился все гуще и гуще. Ночью второго дня обозы пришли на берег реки Бирсас, в деревню Дмитриевка, густо запруженную войсками и беженцами. Обозы продвигались через деревню тяжко и в злобе. Среди погребенных под снегом изб поднимались черные столбы дыма. Кругом валялись никому не нужные орудия, пулеметы, повозки и другое бесхозное  имущество. Ярко загорелись костры, факелы и темнота немного расступилась. О ночлеге нечего было, и думать – все избы были битком набиты. От усталости, голода и холода Дарьей овладело полное безразличие ко всему. Ее сердце заледенело, будто присыпанное снегом.

Днем обозы оказались на другой окраине деревни.

– Мне очень есть хочется.

– Здесь ничего не купишь, Даша. Придется нам  штаны подтянуть. Терпи, стисни зубы.

– У меня больше не осталось терпения, Платон, все силы иссякли. Хоть бы корку хлеба.

Снова опустилась тихая, темная ночь. Она была ясной и холодной. На черном небе сияли крупные яркие звезды. Особенно ярко среди них горела Полярная Звезда. Темнота поредела, сохранившись только в лесу среди деревьев. Деревня, растворившись в темноте, осталась позади. Колонна снова остановилась на отдых. Опять зажглись яркие костры и факелы из промасленных тряпок. Отовсюду понеслись крики, ругань и шум. Кони, подолгу стоявшие на одном месте, теряли последние силы. Дарьин конь, ослабев, не мог больше сделать ни одного шага, Платону пришлось его выпрячь, чтобы запрячь в сани своего коня. Черный не привыкший к хомуту и саням зло бил копытами снег и пускал из ноздрей белые струи пара. Дарья, вытянув из саней пучок сена, подала своему коню, но он немного постояв с клочком в зубах, рухнул на колени. Девушка подошла к животному  и прикоснулась холодной ладошкой к его трепетным губам. Из выпуклых глаз коня бежали крупные слезы.