Читать «Платон и Дарья» онлайн - страница 59

Ноздри теребил густой запах  табака, сивушного перегара и грязных немытых тел. От гнилых бревен веяло холодом и плесенью. Под досками пола попискивали мыши.

– Платон, я сейчас задохнусь, здесь дышать нечем.

– Будем рады тому, что есть, Даша.

В вонючей избе вповалку лежали солдаты. Они то и дело ругались во сне и бормотали что-то невнятное. Перелыгины, приткнувшись между ними, опустились на свободное место. Те что-то замычали, задвигались. Сердца Перелыгиных замерли от томительного сознания, что наконец-то можно безбоязненно уснуть. Они почти сразу же провалились в небытие. Под самое утро по  голове Дарьи пробежала серая мышь, и она проснулась.

Девушка, скинув ее, испуганно закричала:

– А…а…а.

Платон проснувшись, спросонья  ничего понять не мог.

– Что случилось?

– По моей голове мышь пробежала.

– Ничего страшного. Пробежала – убежала.

– Вот паразиты спокойно спать не дадут – забормотали в углу.

– Платон, пойдем в другую комнату.

– Не ходите туда – прошептал тихий женский голос – Там больные тифом лежат.

Дарья пришла в ужас от известия, что здоровые и больные  располагаются в одной избе. Так и заразиться можно.

– Да и здесь осторожней будьте, а то вшей подцепите. Больно уж они злобные да кусачие.

За окном забрезжил рассвет, зажглись лучины. Утром все поднялись пораньше, чтобы быстрее других выйти на тракт. Дарья вышла на кухню и поймала в настенном зеркале свое изображение. Она вначале изумилась, а потом беззвучно ахнула. На нее смотрело чужое лицо с безрадостными глазами. Ей даже не поверилось, что она увидела в зеркале собственное отображение. Девушка всегда была веселой говоруньей и песенницей.

Затопилась дымная печь. Бабы, стряпая, звонко перекликались.  Мужчины чинили сани, беспокоились о лошадях. Дарья, разрумянившись, хлопотала у очага. Но она не суетилась как другие, однако и на месте не сидела.

Вдруг на дворе жалобно заржал ее конь.

“Бедный он, наверное, есть хочет” – жалостливо подумала Дарья.

Девушка вынесла хлеб, вареный картофель и конь, оскалив зубы, схватил  пищу из ее рук мягкими губами. Дарья выдернула из своих саней еще большой клок сена, подала коню, и тот радостно заржал.

После завтрака на улице суматошно закричали:

– Седлай!

– Понужай!

Перелыгины выскочили из избы. На улице висли крики военных, мужская ругань и женский плачь. Возле избы скучившись, стояли злые казаки. Обозы тронулись в путь.

Вскоре количество людей в обозах резко увеличилось, поэтому людям часто приходилось спать в открытом поле или на улице, что часто приводило к заболеваниям и даже к гибели. Вид у солдат был как у людей приговоренных к тяжелому каторжному труду. Им  давным-давно все осточертело. Не выспавшиеся люди засыпали на ходу. Брань, гвалт и проклятия разносились по всей тайге. Все чаще и чаще валились с ног лошади и люди.

Под утро обоз пришел в деревню, издали казавшуюся подожженной, из-за ярких костров на улице. Пришедший обоз запрудил улицы и переулки так, что лошадь некуда было поставить. Переночевав на улице, беглецы снова двинулись в безмолвную даль. И вскоре пришли в Новониколаевск. Как только обозы втянулись в центр города, на железнодорожном вокзале прозвучал мощный взрыв, и возникла стрельба. В городе начались повальные грабежи и мародерство. Опасаясь нападения, обоз вышел за город. Когда Красная Армия заняла город, то вдоль реки Каменки, на улицах и в замерзших эшелонах набралось около сорока тысяч окоченевших трупов. Это повергло красных в шок.