Читать «Письма из Москвы в Нижний Новгород» онлайн - страница 65

Слезы для скорбного сердца то, что дождь для земли после долгой засухи: душа Филотимова облегчилась и оживилась; он почувствовал себя другим человеком, и с самой этой минуты природа престала быть мертвою в глазах его. Во весь день сей он не вспоминал ни о звездах, ни о чинах, и даже ночь провел спокойно: мечты не возмущали его сна. Когда он проснулся, первое его движение было подойти к окну: ему опять хотелось видеть играющих детей; но утро было ненастливое, и на лугу не было никого.

„Вот образ жизни моей! — сказал Филотим. — Вчера солнце светило, дети резвились; день прошел, и сегодня уже пасмурно! — Но всем ли так, как мне? — Нет! — Родитель мой! Солнце на тебя светило во всю жизнь твою! Небесная улыбка сопроводила последний вздох твой, и жизнь твоя, как тихая вечерняя заря, погасла на земле для того, чтобы возобновиться в чистых источниках бессмертия! — Как все предметы здесь напоминают мне о тебе!..” Сказав это, он подошел к отцовской библиотеке.

Надобно знать, что тогда уже несколько лет прошло, как Филотим лишился отца своего. Он был при кончине его, отдал ему последний долг

и на другой же день, отправясь обратно в столицу, запер библиотеку и взял с собою ключ, который всегда держал при себе. — С тех пор он теперь только, в первый раз, решился войти в эту комнату. Отворяя дверь — рука его задрожала. Он переступил за порог — и священный трепет объял все чувства его. Все в комнате было на том же месте, как при жизни отца; все так же, как накануне болезни его; одна только перемена: кресла стариковы стояли пустые, — Филотим оставался долго неподвижен у порога; тысячи воспоминаний, сладких и горьких вместе, представляли воображению его ряд минувших лет: ему казалось, что тень тельство

отцовская окружала его со всех сторон.

Наконец, устыдясь собственной своей слабости, он решился подойти к креслам и увидел пред ними то, чего в первом смущении не приметил — налой, а на нем открытую псалтырь, ту самую, которую отец его ежедневно читал. Филотим взглянул на книгу, и первый стих, который представился глазам его, был следующий:

„Человек яко трава; дни его, яко цвет селений. Яко дух пройде в нем, и не будет, и не познает к тому места своего, — милость же Господня от века и до века на боящихся его/”⁸

Что псалтырь случилась открытою на этом самом месте, это обстоя-самое простое — действие случайности; но в расположении

ума, в котором находился Филотим, оно представилося ему сверхъестественным; ему казалось слышать глас отца, взывающего к нему из могилы. — „Так! — вскричал он, — я слышу тебя, родитель мой! Ты вещаешь мне из гроба и указываешь путь, по которому ты прошел поприще добродетельной и безмятежной жизни своей. Клянусь тебе, клянусь сею священною книгою, на которую я столько раз видел каплющие слезы твои, слезы благоговения и небесной радости, — клянусь посвятить остаток дней моих на подражание тебе!” С сею клятвою, в восторге произнесенною, Филотим вдруг почувствовал ра-дость, которой давно душа его не вмещала: яркий луч надежды блеснул в оживленном его сердце.