Читать «Пир бессмертных. Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V» онлайн - страница 128

— Нет, спасибо. Продолжайте!

— Извольте слушать. После разгрома армии я вернулся домой и пережил разгром семьи: это было время инфляции, десяток тиссенов рос за счет сотни тысяч ремингов. Отец окончил жизнь самоубийством, я поселился с матерью на чердаке. Работы не было, да и я ничего не умел делать: ведь после школьной скамьи меня сразу научили только убивать. Голодный сидел я в своей дыре и все думал, думал. Вокруг меня падали и вздымались волны революций и контрреволюций… двигались миллионные массы… Я думал и думал… Справа и слева была пустота… Я не чувствовал у своего плеча друга, дружеское плечо… Однажды почистил свой ветхий костюмчик, нацепил ордена, сунул в карман маузер и отправился в город. Тогда у нас процветал ресторан «Камповский» — храм обжорства для спекулянтов и новоиспеченных богачей. Я вошел в лучший кабинет, где упивались жратвой с десяток жирных и приземистых фигур. «Господа, прошу внимания», — крикнул я, становясь у двери. Ко мне с недовольным хрюканьем повернулись хищные морды, принимая меня за безработного попрошайку. Я выхватил пистолет и перестрелял их всех до одного.

Рассказчик тяжело перевел дух. Видно было, что воспоминания, начатые в шутку, чтобы подладиться ко мне, неожиданно раздвинули перед ним перспективу безотрадного прошлого. Минуту он молчал. Потом, встряхнувшись, закончил со смехом:

— А вот и конец моей забавной истории: после громкого процесса — каторжные работы, закулисное вмешательство Союза бывших фронтовиков и освобождение… Но я на своей родине стал лишним человеком, и когда пароход отвалил от гамбургской пристани, направляясь в Южную Америку, на его палубе стоял наемный боец колумбийской армии — будущий наемник всех армий мира, покупающих человеческое мясо, — ландскнехт, гладиатор и профессиональный убийца сержант Сиф!

— Крепко сказано, герр Реминг! Но неужели фигура Сифа — чисто отрицательная? Без единого светлого пятна?

— Никоим образом. Сиф — человек, и ничто человеческое ему не чуждо, конечно, и достоинства у него есть. Главное из них — цельность характера, а таких людей в наши дни мало. Сиф — не любитель сидеть на двух стульях, как, например, пытался делать этот юноша! — доктор философии похожим на кусок колбасы пальцем тычет за спину.

Невольно гляжу туда: на острых каменьях, сложив бессильно руки на груди и повернув безмятежное лицо к небу, валяется мертвый Лионель.

— А была ли у него руководящая идея? — спросил Реминг.

— Да. Девизом убитого юноши было одно слово — культура.

— Хи-хи-хи, — вдруг засмеялся Реминг тоненькой и высокой ноткой, похожей на соловьиную трель — она странно прозвучала из тела, напоминавшего огромную бочку.