Читать «Пионер, 1939 № 11» онлайн - страница 6

За другими столиками тем же делом занимаются. Все чужой народ, на меня ноль внимания. Грустно и обидно мне это!

Вдруг подсаживается ко мне какой-то телеграфист, в пенсне, с рожи дурной, носик пипкой, красный и облупленный какой-то. Тоже подали ему вина и чохахбили. Это - кушанье такое, кавказское. Спросил он меня про что-то. Я ответил. Дальше-больше, разговорились. Я обрадовался, конечно, что хоть какое-то знакомство завел, и сейчас же всю душу ему выложил: кто я такой и зачем сюда заехал. Он все это слушает и жалеет меня.

- Ты, - говорит, - не унывай. Я тебя определю к месту. Мне весь город знаком. Я тут родился.

Я с непривычки-то пьяный - чуть не целуюсь с ним, радуюсь, что мне счастье вдруг привалило.

Ну, хорошо. Наговорились мы, расплатились с духанщиком. У меня двугривенный остался. Взялись мы с ним под руку - и на улицу. Идем, пошатываемся. Я раскуражился, и уж мне чорт - не брат. Тоску как рукой сняло. Хорошо мне, и я рассуждаю о чем-то. И вот смотрю: навстречу нам быстро так идет какой-то господин в пальто, а без шляпы. Странно как-то глянул на меня, вроде как знакомый я ему, улыбнулся и мимо прошел.

Я вдруг:

- Стой! - говорю дружку-то своему. - Что это за человек?

- А что? - говорит.

- Да я его, - говорю, - где-то видел.

И вдруг вспомнил, отцепился от дружка и за этим господином бегом. Догоняю. Он уж на крыльцо всходит. Над крыльцом вывеска: «Редакция газеты «Терек».

- Извините! - говорю. - Вы не из Казани? Вы не Костриков?

Он опять странно так улыбнулся и смотрит то на меня, то на дружка моего, а тот маячит вдали, а к нам не подходит.

- Нет, - говорит, - вы, должно быть, ошиблись.

Повернулся, хлопнул дверью и ушел.

«Да неужто, - думаю, - обознался? Нет, Костриков это… Он! Улыбка-то его… Так почему же он не захотел со мной разговаривать? Что я пьяный?… Так что ж из того?… Зазнался, признавать уж не хочет…»

И обидно мне это.

«А, может, и правда не он. Так, спьяну померещилось».

Подхожу к дружку, а он, как лиса, с хитрой мордой:

- Извините! - говорю. - Вы не из Казани?

- Ну, что? Он?

А меня вдруг злость взяла.

- Да тебе-то, - говорю, - какое дело?! Уж больно ты любопытен.

Иду, молчу. Он рядом со мной семенит.

- Это, - говорит, - журналист Миронов. Статьи в газетах пишет.

- А-а, - говорю, - значит, не он. Тот механиком был и где-нибудь теперь на заводе.

И у меня отлегло от сердца. А то уж больно обидным показалось, что признать-то не захотел. И я дружку-то своему начал было рассказывать про 'Казань, про Сережу Кострикова.

Мы в это время на бульваре, на скамейке, сидели. Смотрю: он уши навострил, неспроста как-то слушает, подробности выпытывает, что да как. И вдруг он мне так опротивел!

- А знаешь, друг, - говорю, - пошел ты к чорту! Надоел ты мне, и не хочу я с тобой про хороших людей разговаривать! Ну, марш!

И в плечо его двинул, он так и вспорхнул со скамейки. А смеется, думает, это я спьяну шутки шучу. А я не спьяну, а от злости и обиды. Вспомнил я Сережу Кострикова, Владислава, брата, как мы у них тогда пировали, и так обидно мне стало за себя, за жизнь свою, что я вместо людей путаюсь с какою-то сволочью.