Читать «Пионер, 1939 № 11» онлайн - страница 11

- Да что вы, Павел Васильевич, первый день, что ли, на заводе и раньше-то ничего этого не видели?

- Не видел, - говорю, - честно признаюсь. А вот вы-то видели, а почему же вы молчали?

Он рукой махнул.

- Сто раз говорил, да слушать не хотят.

- Кто не хочет? - кричу. - Да как они смеют не слушать, когда это на пользу делу?

А он серьезно и грустно мне говорит:

- Эх, Павел Васильевич, хоть и седые у вас волосы, а вы еще юноша, и я вам очень завидую. Давайте лучше чай пить.

Вскочил и сам на стол чашки ставит, это чтоб виду не подать, что у него кипит все внутри. За чаем-то я узнал от него, что он уже не раз и с главным инженером ругался и в партком ходил, доказывал, что надо увеличить нагрузку на машины, много дельного предлагал и все без толку. Потом уж он плюнул на все и занялся каким-то изобретением, ни на кого и ни на что уж не рассчитывая, а, так сказать, ради науки.

Меня, знаете, ужас объял. Это у нас-то, в нашей стране, так человек унывает! Ну, молод он, конечно, не закален еще, нет сноровки бороться. Ну, а все-таки!… И жалко мне его!…

Иду я от него по поселку уж поздней ночью. Зима была, бело кругом, тихо, луна светит.

«Эх, - думаю, - красота-то какая! Жить бы да жить».

И уж глупые проекты в голове сочиняю, как бы это всех подлецов извести, чтоб во всем мире одни только хорошие люди жили!

Сейчас-то смешно, а тогда-то я всерьез это думал. Дома лег спать, а не спится, кручусь, скриплю кроватью, встану, закурю, похожу по комнате. Жена серчает:

- Чего колобродишь? Вот неугомонный!…

Я опять на кровать, и опять не спится. Уж очень обидно мне за Сергея Мироновича. Ведь он из-за нас себя не жалеет. А какие-то там негодяи вон что делают. Конечно, трудно очернить такого человека, как Сергей Миронович. Да зачем это и делать-то? Дело-то уж очень нехорошее, зловредное. И кто это старается?

На другой день мне уж и на работу неохота идти. Ну, я честно работаю, да что толку, если кто-то все на заводе пытается не в ту сторону повернуть! Дело-то, вижу, не в том, чтобы на своем только ставке честно работать, а в чем-то поглавнее. Вот до этого главного-то и надо докопаться.

Помните, я вам вначале про Сережу Кострикова рассказывал, так вот слова-то его про самое главное на всю жизнь мне в память врезались, хоть сам-то я многое без толку делал. Думаю:

«Жив не буду, а докопаюсь я до этого самого главного».

И наутро прямо в партком, рассказываю, какие у нас настроения на заводе.

- Я, - говорю, - чувствую, чутьем чую, что тут кто-то действует не без злого умысла.

- Ну, это, - говорят, - доказать еще надо. Мало ли что ты чувствуешь.

- Да я уверен, - говорю.

- Ну, это - тоже не доказательство.

Так я и ушел ни с чем. А немного погодя мне уже и житья на заводе не стало - придирки, выговоры. На производственном совещании заговорю, администраторы наши смеются, руками машут: «Ну, дескать, завел свою ахинею!» Прямо за дурачка считают. И уж мои товарищи-то, рабочие, тоже от меня сторонятся. Вроде как надоел я им хуже горькой редьки. Я злюсь, конечно Сам не свой. У меня уж и работа из рук валится, потому о другом все думаю. И вот сделал я оплошку, пустяковую в сущности, вызывают меня в контору и говорят: