Читать «Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше» онлайн - страница 41

Писательские организации – особая боль Михаила Булгакова. Столько сколько он настрадался от них, мало кому перепадало. Сама идея объединять писателей - бредовая идея по своей сути, зародилась у идеологов советской власти не случайно. Писательство – это не профессия. В членах этой милой организации у нас в ту эпоху состояло до 5000 человек, в членах Моссолита - 3 111. Если из них хотя бы 10 могли считаться даже средними беллетристами, то это, несмотря на и даже вопреки членству. Потому что основной целью вступления в члены таких организаций, как убийственно точно изображает Михаил Афанасьевич, было получение дач, пайков, путевок и проч.:

- Я вчера два часа протолкался у Грибоедова.

- Ну как?

- В Ялту на месяц добился.

- Молодец.

Всякий, входящий в Грибоедова, прежде всего, знакомился невольно с извещениями разных спортивных кружков и с групповыми, а также индивидуальными фотографиями членов Моссолита, которыми (фотографиями) были увешаны стены лестницы, ведущей на второй этаж.

На дверях первой же комнаты на этом верхнем этаже виднелась крупная надпись «Рыбно-дачная секция», и тут же был изображен карась, попавшийся на уду.

На дверях комнаты № 2 было написано «Однодневная творческая путевка. Обращаться к М. В. Подложной».

Следующая дверь несла на себе краткую, но уже вовсе непонятную надпись: «Перелыгино». Потом у случайного посетителя начинали разбегаться глаза от надписей, пестревших на ореховых теткиных дверях: «Запись в очередь на бумагу у Поклевкиной», «Касса. Личные расчеты скетчистов»…

Приведенный отрывок ярко изображает, «насколько хорошо живется счастливцам – членам Моссолита», которые только и заняты, что выбыванием путевок и получением льгот от государства, которые, естественно, нужно будет «отрабатывать». И те «генералы», которые жили на даче «один в пяти комнатах», а другой – в шести, имели особые заслуги перед властью. А именно, борьба с инакомыслием – аванпост писательской «работы», возглавлялась именно ими. Руками самих же писателей уничтожалось все живое, талантливое, отличающееся по форме даже, не по идейной сути, от убогих образцов советского искусства. Образ поэта Рюхина подтверждение тому. Кроме «взвейтесь» да «развейтесь» он написать ничего не может. А «взвейтесь» и «развейтесь», конечно же, копирует. Повальное подражательство и творческое бессилие, заидеологизированность дискредитировали само понятие «поэт» и «писатель». Довершила дело заорганизовщина. Какой грибок поражал «эти нежные тепличные растения», которые загнивали на корню? Зависть к «коллегам» и желание угодить новой власти.

Если лучший и очень недорогой ресторан Москвы, путевки, дачи были средством привлечения на свою сторону творческой интеллигенции для пропаганды «новых ценностей», то торгсины – торговля с иностранцами, - создавались для обслуживания интуристов, но на деле, как отметил А. Зеркалов, там обслуживались советские же граждане. И граждане эти были двух «сортов». Граждане «первого сорта», наподобие гражданина в сиреневом пальто с распухшей от лососины физиономией, явно представлявшего класс новой советской номенклатуры (у него почему-то валюту никто не изымал), и граждане «второго сорта», нищая интеллигенция, представленная в образе аккуратного старичка, который должен был сдать золото, чтобы купить себе что-нибудь к столу. Поэтому сцена в Торгсине, во время которой известная парочка провоцировала столкновение одной группы покупателей с другой группой, носила явно следы политической диверсии.