| Tomrik Horiman pitied him. | Томрик Хориман жалел его, диспетчера Пересадочной станции. |
| "I am very sorry," the Hinnerangi said. "You bear such a great burden." | - Простите меня, - сказал хиннерангиец. - Вы взвалили на себя непосильное бремя. |
| Alfieri shook with the pain of the words. | Олфайри потрясла боль, сквозившая в этих словах. |
| The man was sorry-not for himself, but for him! | Хиннерангиец печалился не о себе, а о нем. |
| Morbidly, he almost wished for his cancer back. | И Олфайри едва не пожалел о том, что вылечился от рака. |
| Tomrik Horiman's pity was more than he could bear at that moment. | Сострадание Томрика Хоримана оказалось слишком тяжелым для него. |
| Tomrik Horiman gripped the rail and stood poised for his return to his own world. | Томрик Хориман сжал поручень и приготовился к возвращению на Хиннеранг. |
| For an instant his eyes met the shadowed ones of the Earthman. | На мгновение он встретился взглядом с землянином. |
| "Tell me," Tomrik Horiman said. "This job you have, deciding who goes forward, who goes back. | - Ваша обязанность принимать решения, кому идти вперед, а кому - назад. |
| Such a terrible burden! | Такая непомерная ответственность. |
| How did this job come to you?" | Скажите, как вы согласились взвалить ее на себя? |
| "I was condemned to it," said Franco Alfieri in all the anguish of his Godhead. "The price for my life was my life. | - Меня приговорили к ней, - ответил Франко Олфайри. - За жизнь мне назначили цену - мою же жизнь. |
| I never knew such suffering when I was only a dying man." | Я никогда не испытывал таких страданий, будучи всего лишь умирающим человеком. |
| He scowled. And then he threw the switch that sent Tomrik Horiman away. | Олфайри нахмурился и, нажав на кнопку, послал Томрика Хоримана на его родную планету. |
