Читать «Осенний поход лягушек (Книга прозы)» онлайн - страница 64

Дима рассказывает, как проходит длинный летний день в поле.

— Я встаю в шесть часов утра. Одеваюсь, ем, беру с собой в поле жратвы и иду за конем.

Он говорит, а руки его не то от волнения, не то по привычке теребят свежую отавку, пощипывают траву и бросают; сорвет и бросит, а сам продолжает рассказывать, тут важно ничего не упустить.

— Я беру óброть дома, прихожу к коню, к Орлику, угощаю его конфетой или сахаром, надеваю ему на голову óброть и веду домой. Дома я его заседлываю, дом замыкаю и еду в поле. Когда приезжаю на летнюю ферму, открываю зáворотки и заезжаю в выгородку на коне, выгоняю коров и гоню их в поле. Там нужно следить, чтобы коровы не залезли в овес, пшеницу или клевер.

Вот уже весь магнитофон закидан у нас мелкой гусиной травкой. Разговариваем, а руки все щиплют и щиплют. Кому свежая травка? Никто не откажется — ни кролик, ни теленок, ни поросенок. Возможно, тут привычка приносить гостинцы, часто детей посылают нарвать немного свежей травы для скотины, а может, лужок — это для него то же, что письменный стол, рабочее место для иного взрослого, последите, как, разговаривая по телефону в конторе, счетовод навяжет целые ожерелья из случившихся под рукой скрепок или как ваш директор играет при разговоре карандашом: то постучит — смотри! то поставит с ног на голову — плохо дело! а то и отбросит от себя — несдобровать.

Дима продолжает:

— Когда я приезжаю в поле, другой раз ремонтирую седло, если что-нибудь сломавши, или учу коня, но он ни черта не слушается, он какой-то как придурок. А я хочу, чтобы он слушался. Когда залезаешь на седло, он кусается.

Тут мы замечаем, что кассета начинает крутиться как-то рывками, ее ход замедляется. Ну все, встала.

Я высыпаю запасные элементы, сейчас начнем разбираться. Где-то на задней стенке он должен открываться.

— Можно посмотреть? — Я еще говорю: погоди, там какие-то плюсы-минусы, а кассетник перезаряжен и уже снова работает.

ИЗ РАССКАЗОВ ДИМЫ БОЛАБОНИ

Там была убрана пшеница, и в соломы бегали штук десять маленьких кабанят, они носились по соломе, кувыркались в ней и друг друга закапывали в солому. Они были как поросята, только почернее чуть-чуть.

Мы на дороге стояли, держали велосипеды и сильно смеялись.

А потом, пока мы стояли смотрели и они все бесились, вдруг из леса вышла кабаниха, она что-то там похрюкала, и они побежали за ней, их было, кабанят, пять штук, а самый маленький, он волокся чуть сзади, повернулся и опять побежал к соломе. Оглянулись и другие и тоже к нему побежали. Опять кабаниха пришла, похрюкала, и все пошли и ушли в лес. Мы похохотали и поехали домой.

Мы ехали и все разговаривали с Толиком. Моего друга зовут Толик. Потом, откуда ни возьмись, у старой кáрчни появилась лосиха, она нас увидала и удрала.

Слушая историю про кабанят, я удивилась, почему Дима Болабоня, такой точный в передаче деталей, сначала говорит, что кабанят было десять, потом оказывается, что всего пять. Какая цифра точная?

Потом я поняла, в чем дело. Попробуйте-ка сосчитайте кабанят, когда они бесятся! Конечно, их покажется куда больше, чем на самом деле! Каждый веселился за двоих! Они как будто старались приуменьшить видимое поголовье своего стада, закапывая друг друга в солому. Потом, вволю нарезвившись, сеголетки чинно выстроились и направились к лесу. Тут и оказалось, что их всего пятеро.