Читать «Операция «Жизнь» продолжается...» онлайн - страница 46

— Он умер. И как раз уже команда подошла, то есть время подошло команду подать «приготовиться к рукопашной». «Чехи» подходили все ближе. Такое ощущение, что как если бы была шерсть на загривке, то она бы поднялась дыбом. Вот такое вот ощущение. Даже не страх, ярость такая. Вперемешку со страхом конечно.

До рукопашной дело так и не дошло. Боевики, забирая своих убитых и раненых, отступили. Преследовать их не стали — надо было эвакуировать своего раненого и тело пулеметчика Александра Лайса.

…Пишу эти строки и ловлю себя на мысли, что не получается называть его Александром. Для меня он — Сашка. Мы запросто могли встречаться на дорогах Чечни. Может, он ехал на одном из бэтэров прикрытия, сопровождая группу журналистов, среди которых мог оказаться и я. И мы могли бы прикуривать друг у друга, я называл бы его «братишка», и говорил бы ему «ты». Мы там всегда говорим друг другу «ты». Они все для меня — Сашки, Лехи, Андрюхи…

Боевики ушли быстро, как по команде. Бой закончился так же внезапно, как и начался. На тропинке остались лежать раненный, но чудом оставшийся в живых Сагдеев и совершивший чудо, но погибший Лайс.

Его сослуживцы, находившиеся в тот момент рядом с Александром, и видевшие результат его стрельбы, говорили, что Лайсу все же удалось убить того снайпера, который убил его.

Потом, после боя, «эфэсбэшники» сообщили, что десантники уничтожили пятерых боевиков. По крайней мере, именно столько свежих могил появилось в окрестных селах следующим утром.

Выписка из наградного листа:

«За образцовое исполнение воинского долга, самоотверженность, исключительное мужество и героизм, за заслуги перед государством и народом, проявленные в ходе проведения контртеррористической операции на территории Северо-Кавказского региона в условиях, сопряженных с риском для жизни, рядовой Лайс Александр Викторович достоин присвоения звания Герой Российской Федерации».

Сегодня Владимир Шабалин вспоминает тот бой спокойно. Его волнение выдают лишь руки — он не может удержать их на месте и постоянно мнет свой голубой берет:

— Могла ли это быть шальная пуля? Нет. Он же понимал, что вставать нельзя… И вообще, разговаривая об этом — могло быть, не могло быть, можно было сделать так, что бы такого не было. В принципе, можно было и так, чтобы такого не было. То есть он мог меня не закрывать. Это же порыв человека. Надо его внутренний мир смотреть, а не мой. Нужно оценить его поступок просто. Он встал и закрыл. Вот так. Если бы не закрыл, то группа все равно бы не погибла, там заместитель оставался, и солдаты были подготовлены. Не было такого, чтобы мы на тебя молились, командир, тебя берегли, потому что ты единственное спасение. Там все было организовано нормально. Просто солдат поступил так, как поступил, ну он поступил вот так вот. Такой человек, наверное, хороший. Да и вообще все ребята — никто же не струсил. Кузин до последнего отбивался, все гранаты перекидал — у него семь штук было, хотя мог бы затаиться или даже сдаться. Радист мой, доктор, заместитель — все дрались. И Лайс тоже…