Читать «Одного человека достаточно» онлайн - страница 26

Наша мать начала плакать. Она рыдала так громко, что, казалось, сейчас обрушится потолок. В голове у меня загудело от шума. Как бы я хотела тоже заплакать. Наша Миа умерла, а слезы не приходили. Я не могла понять, что со мной творится.

Мать раскрыла объятия.

– Жюльетта, иди сюда, – сказала она.

Жюльетта была тем, другим ребенком, что ждал ее дома.

Я осталась на месте. У входной двери. На коврике.

Наша Миа умерла. И она, со своими раскрытыми объятиями и лицом более святым, чем у Марии под стеклянным колпаком, может изворачиваться как угодно, но это – ее вина. И ведь она продолжит изворачиваться и дальше, пока в конце концов не окажется, что вина – не ее.

Я могла развернуться и уйти. Больше никто не удерживал меня в этом доме. И я бы ушла, теперь точно навсегда. Если бы только она не заговорила про ботинки. Про мои мокрые ботинки, что стояли на коврике рядом со мной.

– Господи боже, Жюльетта, что ты опять натворила!

– Я ходила пешком в Схерпенхейфел.

Она принялась всхлипывать громче.

– Ох детка.

– И это не помогло, – добавила я.

Я стояла и ждала. Но она не сказала, что гордится мной. Не спросила, трудно ли мне пришлось. Дождь лил весь день, но Жюльетта шла и шла. Пока не дошла.

– Это были мои единственные ботинки, – сказала я. – Не считая красных. Но они для танцев. А я больше никогда не буду танцевать.

Мать прекратила рыдать.

– Конечно, будешь.

Я пораженно посмотрела на нее. Неужели она, в ее глубокой печали, не понимала, что я больше никогда и ни за что не смогу быть счастлива?

– Наша Миа умерла.

– Я знаю. – Мать начала всхлипывать опять.

Она сидела на стуле, уронив руки на колени, слезы стекали длинными ручейками по ее щекам. Прекрасная снаружи, гнилая внутри. Но справедливость восторжествует, придет полиция и накажет ее. С минуты на минуту они появятся, арестуют и увезут ее.

И когда они уедут, я пойду прямо к Луи. Сперва он крепко меня обнимет. Теперь я о тебе позабочусь, скажет он. И мы заплачем вместе. Потом мы похороним Миа. Выберем ей маленький белый гроб, сделаем его на заказ в точности по ее меркам, и прежде чем закроют крышку, мы перекрестим ее лоб. Все будут желать нам сил, точно так же, как это было с отцом, опять будут говорить, что жизнь должна продолжаться.

Но я больше не хочу такую жизнь, которая только делает вид, что продолжается. Потому что на самом деле она не продолжалась, она разрушалась. И она будет разрушаться дальше, пока не останется ничего, кроме моих сожалений.

– Тебя арестуют, – сказала я.

Она прекратила рыдать.

– Что ты несешь? Не говори глупостей, детка.

Она склонила голову и вытерла слезы платочком. Вот с таким лицом святой она соврет полиции, что наша Миа разболелась ни с того ни с сего, и в этом совершенно нет ее вины, никакой страшной вины. И полиция ей поверит. Как ей верили все.

Вдруг я заметила, что на ней шелковый шарф. Тот самый, который она всегда надевала, если хотела предстать во всей красе. Даже когда ее ребенок лежал при смерти, она хотела предстать во всей красе. Я не могла отвести глаз от ее шеи.