Читать «Одного человека достаточно» онлайн - страница 27

Я знала, что нужно делать. Знала, что будет нетрудно. Отец делал это с нашими цыплятами, заболевшими куриной оспой. Лучше им умереть и не мучиться, сказал он тогда нам с Миа. Они гниют изнутри, им уже не помочь. Он сделает это так быстро, что они и понять ничего не успеют. А мы должны прекратить реветь, и немедленно. Нам лучше поберечь слезы для по-настоящему плохих вещей в жизни.

– Я начинаю думать, что ты не скорбишь.

Я пораженно посмотрела на нее.

– Я всегда думала, что ты завидовала Миа, ее волосам кинозвезды, ее постоянной улыбке. Мертва она или нет, но Миа всегда, слышишь, Жюльетта, всегда была и всегда будет для меня самой красивой и самой любимой.

Кажется, в этот момент меня разорвало напополам. Должно быть, я прыгнула на нее, вытянув вперед руки, и она упала. Я упала вместе с ней. Моя голова была прижата к ее груди, и я слышала, как она рычит, что я совсем свихнулась и что она меня запрет до конца моей жизни. Она отняла жизнь у нашей Миа, она довела нашего отца до разрыва сердца, она вынудила нашего Луи сбежать из дома, а теперь она уничтожит меня. Я села на нее сверху. Она толкалась, лягалась, царапалась и билась, а я схватила ее за горло и сдавила, чтобы ни один звук больше не вырвался. Но она все не замолкала. На столе я краем глаза заметила хлебный нож. За еду и за воду, за хлеб наш насущный, благодарим тебя, Господи.

Чьи-то руки рывком подняли меня.

– Пошли с нами, – сказали мне.

Я еще раз посмотрела на нашу мать. Я увидела, что она смотрит в никуда. Ни на них, ни на меня, ни на потолок, ни на пол, на котором лежала. Ее взгляд был таким, словно в мире все непоправимо пошло наперекосяк, и ничего, совсем ничего нельзя с этим поделать.

Больна

Нашу Миа похоронили рядом с отцом. Нашу мать положили в безымянную могилу. А меня отправили в исправительное учреждение.

– Вот твоя комната, – сказали мне. – Твоя кровать, твой шкаф, твой стул. Поживешь тут несколько лет. Содержи ее в порядке.

Я мало помню о тех первых днях. Заправляла ли кровать, что лежало в моей тарелке, ела ли я это, как часто я мылась, и мылась ли вообще. Все, что я помню, это как сидела на стуле, руки на коленях, ладони крепко прижаты к ногам, и чувство безопасности.

– Иди с нами, – сказали мне.

Ввели в какую-то комнату.

– Юффрау Энгелен?

Кто-то слегка меня подтолкнул.

– Это ты, – шепнули мне в ухо. – Расскажи все судье. И встань.

Я кивнула и встала.

– Вы знаете, почему вы здесь?

Я опять кивнула.

– Не бойтесь отвечать вслух. И можете сесть, вы здесь надолго.

Судья посмотрел на меня, на лбу – глубокая морщина.

– Вам предъявляют серьезные обвинения.

Я опустила голову, кивнула в третий раз.

– Для начала спрошу: насколько хорошо вы знаете свою мать?

Я уставилась на судью, не веря своим ушам. Она все еще была жива. Она на все была способна.

– Посадите ее!

Он кивнул.

– Мы бы с удовольствием так и сделали, – сказал он. – Но увы.

Я дико оглядывалась.

– Где она? – прошептала я.