Читать «Одиннадцать тысяч палок или любовные похождения господаря» онлайн - страница 58

          И тут перед изумленными взглядами солдат предстали изумительной красоты белые и трепетные попки прекрасных парижанок. Японцы принялись нежно и без всякой злобы стегать эти очаровательные задницы, трепыхающиеся, словно пьяные луны, а когда красотки попытались подняться, то на свет появились и их разевающие из-под шерстки ротики киски.

         Удары со свистом рассекали воздух и плашмя падали на кожу, но не слишком сильно, оставляя на какой-то миг отметины на упругих и пышных жопах парижанок, но следы эти тут же стирались следующими ударами, столь же беззлобными, как и предыдущие.

         Когда дамы достигли должной степени возбуждения, два японских офицера отвели их в одну из палаток и там вые...ли по десять раз кряду, разгоряченные длительным воздержанием.

         Офицеры эти оказались выходцами из благородных дворянских семей. В свое время они занимались шпионажем во Франции и хорошо знали Париж. Жопопия и Алексина без особого труда добились от них обещания, что им отдадут тело князя Вибеску, которого они выдали — сами назвавшись сестрами — за своего кузена.

         Среди пленников находился и французский журналист, корреспондент одной провинциальной газеты. До войны он был скульптором — и не вполне бездарным; звали его Жанмолэ. Жопопия отправилась на его поиски, чтобы уговорить его возвести надгробный памятник, достойный памяти князя Вибеску.

          Единственной страстью Жанмолэ было бичевание. Только это он и затребовал от Жопопии. Она согласилась и в назначенный час явилась вместе с Алексиной и Рогонелем. Все четверо разделись. Алексина и Жопопия, выпятив кверху зады, расположились раком на кровати, а оба кряжистых француза, вооружившись розгами, принялись их пороть, стараясь в основном попадать либо в щель между ягодицами, либо по видным, благодаря их позе, как на ладони вульвам. Нанося удары, они возбуждали друг друга. Обе женщины жестоко страдали, но идея, что их муки призваны обеспечить Моне подобающее погребение, поддерживала их до самого конца этого исключительного испытания.

           Потом Жанмолэ и Рогонель уселись и дали высосать из своих здоровенных болванок накопившееся там семя, ни на секунду не прекращая отвешивать удары по трепещущим задницам двух очаровательных девушек.

           На следующий день Жанмолэ принялся за работу и вскоре завершил поистине удивительный надгробный памятник, который венчала собой конная статуя князя Вибеску.

          На пьедестале барельефы представляли замечательные подвиги, князя. С одной стороны было изображено, как он отбывает на воздушном шаре из Порт-Артура, а с другой Моня представал в виде покровителя искусств, изучать которые он некогда прибыл в Париж

*   *   *

          Путешественнику, пересекающему манчжурское захолустье между Мукденом и Дальним, на глаза внезапно попадается — неподалеку от все еще усеянного костями поля битвы — монументальное надгробие из белого мрамора. Его почитают китайцы, возделывающие по соседству свои клочки земли, и можно услышать, как мать-манчжурка отвечает на вопрос своего дитяти: