Читать «Облачный Храм» онлайн - страница 15

  Татьяне как раз подарили на Новый год книгу Юрия Соловьева о Ходже Насреддине, прекрасную - то смеешься, то плачешь, а то всё вместе - однако не во всём понятную. И вот как-то во время зимней прогулки она спрашивает, слегка перевирая слово:

  - Дедусь, а что такое "окопстить"?

  Тот алеет так, что видать и под тусклым фонарным светом, но поправляет произношение и в точности объясняет суть дела.

  Ну понятно. Всякий раз, как отец брал маленькую Танюшку на колени, она чувствовала кардинальное различие полов: чем дальше, тем больше, пока он ее не прогонял. Теперь садятся исключительно рядом, в обнимку.

  Книги всё больше пускают корни в девочкину жизнь. Оторвав от "Графа Монте-Кристо", ее с трудом принайтовывают к тарелке с ужином. Да разве так можно? Дантеса как раз бросили со скалы замка Иф, он ведь утонет в крепко зашитом мешке - а этого никак нельзя допустить на середине первого тома.

   Запоминаются фразы: "Коль скоро моя честь поругана"... "Хоть Атос был прекрасен телом и душой, у него никогда не было женщины". "Я, король Шико Первый".

  Обильные слёзы проливаются над судьбой Ла Моля и Коконна: советская историческая наука не снисходит до описания отдельных человеческих судеб, иначе бы смерть обоих под мечом благодарного и благородного мэтра Кабоша не была бы неожиданной. Но зато какими вескими словами заклеймена дружба... Как благороден Анри Наваррский и прекрасна его королева...

  Название книги Дюма: "Королева Марго".

  Имя талисману не только дано - подтверждено указом.

  

  Поздняя осень, холодная и многоснежная. Вместо санок у девочки теперь, и уже давно, лыжи, вместо горки во дворе - иные скаты, почти такие же пологие. Идут в лес по воскресеньям непременно втроём - папа, мама, дочка. У всех неуклюжие лыжные костюмы из байки с начёсом, похожие на медведя, высокие носки и узкие вязаные шапочки, подшитые изнутри по ушам тёплой тряпкой. Если упадешь на тропе, одна можешь и не выпутаться из креплений, поэтому самые первые Танюшкины лыжи имеют сзади лишь петлю из толстой круглой резинки. И не дай бог, писать захочешь: ни высвободиться сразу, ни с тропы сойти...

  Дед ходит отдельно от прочих - в его вечерней школе как раз занятия. Бабушка тоже, хотя иногда берет внучку с собой: покупные дрова экономят, поэтому обрубки и хлысты, оставшиеся от работы лесника, - желанная и тяжкая добыча. Лыж, однако, тогда не берут вообще.

   Разделывают все дрова гибкой двуручной пилой на самодельных козлах оба мужчины, иногда и дочку-внучку к этому делу подпускают. Вот колоть - нет, колоть - дело опасное. Добро бы топором или двумя, обухом в обух, а то тяжеленным тупым колуном, который норовит соскочить с ручки и усвистнуть куда подальше.

   Во время одной из таких полезных прогулок - непонятное происшествие. Две женщины, старая и юная, из последних сил волокут за собою гибкие хлысты срубленных молодых елей (лесник запрещает брать, но за исполнением запретов не следит) Татьянка видит невдалеке такой же овражек на опушке, такие же корабельные сосны, как перед родным домом на Рабочей улице, в точности такую же островерхую старинную дачу, как по соседству и, главное, сам дом. Только ворота и калитка выкрашены ярко-зеленым, а крыша - свежим суриком.