Читать «О природе смеха» онлайн - страница 114

Установлено, что человеческая речь представляет собой серии коротких выдохов-слогов, сменяющих друг друга со скоростью в среднем 0,2 с (см.: МЭ 1973—1982/Ι: 1036). Но примерно такова же и скорость отдельных выдохов при смехе (см.: Provine 2001: 57). Можно предположить, что прерывистые звуки «го-го-го» легли когда-то в основу дыхательной архитектуры речи (на смену короткому вдоху следует гораздо более длинная по времени серия прерывистых выдохов), а согласные «г» и «х» явились самыми древними из всего арсенала согласных звуков, издаваемых человеком (их произнесение представляется наиболее естественным и простым). Ранее мы говорили о повышении двигательной активности губ и языка у некоторых видов обезьян при половом возбуждении. Все эти физические компоненты, необходимые для производства речи, вполне могли получить развитие у древнего человека во время его брачных периодов, то есть праздников.

Речь имеет гораздо большее отношение к сексу, чем это может показаться на первый взгляд. Прежде всего одна ее часть, ненормативная (и, вероятно, самая древняя), состоит преимущественно из сексуальных слов и выражений. Далее, огромное количество нормативных слов часто используется в сексуальном смысле — как обозначения гениталий и полового акта. И наконец, речь — главное средство для установления сексуального контакта, причем в большинстве случаев — для настройки женщины мужчиной на половой акт.

102

См., напр.: Reinach 1996. Впервые эта работа была опубликована в начале XX в. Краткий обзор основных трудов, затрагивающих тему ритуального смеха, сделал В. Я. Пропп, см.: Пропп 1976: 174-204.

103

Ср. у Фрейденберг: «Дальше, в связи с новым культом земли-родильницы, в семантику "смеха" вводится и новый элемент, фаллический, оргиастический» (Фрейденберг 1997: 93).

104

В танцах многих примитивных народов часто совершенно откровенно имитируется совокупление. Вращение тазом остается широко распространенным танцевальным элементом и в настоящее время.

Особую категорию в этом отношении составляют парные танцы. Их неприкрытое подражание половому акту более чем очевидно. (Продолжительность парного танца, в свою очередь, соотносится с продолжительностью полового акта: в среднем — несколько минут.) Парный танец нередко так и воспринимается. Он может до такой степени сексуально возбудить, что некоторые женщины способны ощутить нечто подобное коитусу со своим партнером (см.: Ellis 1936/Ι: ΙΙ 57). Как отмечает Гавелок Эллис, данное состояние переживается теми женщинами, которые тратят большое количество энергии в танцах, испытывая от этого не утомление, а счастье и облегчение. Знаменательно, что после вступления в половые отношения девушки несколько охладевают к танцам (см.: Там же).

105

Об оргиастическом характере купальских и святочных игрищ в средневековой Руси свидетельствует «Стоглав» (1551): «русалии о Иоаннове дни и навечерии рожь-ства Христова и богоявления сходятся мужие и жены и девицы на ночное плещевание и на бесчинный говор, и на бесовские песни, и на плясание, и на скакание, и на богомерзкие дела, и то бывает отрокам осквернение и девам растление» (Стоглав 1890: гл. 41 вопрос 24). Сходным образом описывается купальская ночь в послании игумена Елизарова монастыря Памфила наместнику Пскова князю Дмитрию Ростовскому (1505): «Егда бо приидеть самый празник Рожество Предотечево, тогда во святую ту нощь мало не весь град возмятется, и в селах возбесятца в бубны и в сопели и гудением струнным, и всякими неподобными игранми сотонинскими, плесканием и плясанием, женам же и девам и главами киванием и устнами их неприязнен клич, вся скверные бесовские песни, и хрептом их вихляниа, и ногам их скакание и топтаниа; ту же есть мужем и отроком великое падение, ту же есть на женское и девичье шетание блудное им возрение, тако же есть и женам мужатым осквернение и девам растленна» (Псковские летописи 1941—1955/Ι: 90).