Читать «О науке без звериной серьёзности» онлайн - страница 26

Он вёз в Дубну главную часть нового циклотрона, и с его приездом должно было насту-

пить то счастливое равновесие между мыслью учёных и техническими возможностями, которое предопределяет успех. Новый циклотрон был самым мощным в мире ускорителем, способным разогнать даже ионы аргона, который в сорок раз тяжелее водорода.

Но вернёмся к тому моменту, когда Оганесян отверг совет мрачного Павлика. Он вынул

блокнот, сделал кое-какие расчёты и внёс наконец контрпредложение: срочно вызвать неиз-

вестно откуда два вертолёта, пустить их сверху над трейлером, закрепив циклотрон на тро-

сах, а трейлер пустить в это время по мосту для подстраховки и с того берега флажками

координировать общее движение, – эту последнюю обязанность он добровольно брал на себя.

Вот тут-то Павлик впервые за всю дорогу вынул трубку изо рта и чуть не подавился от

смеха. Дело кончилось тем, что, не мудрствуя лукаво, пошли в обход, по целине.

Вы уже, очевидно, поняли, что Юрий Оганесян – человек сугубо реалистического мыш-

ления. Не зря ему доверили сопровождать циклотрон. От себя добавлю, что он ещё монти-

ровал установку на месте как рядовой рабочий, налаживал циклотрон как рядовой инженер, 32

Г. В. Тарасевич. «О науке без звериной серьёзности»

а потом работал на нём как экспериментатор. Таким образом, в одном лице мы имеем и экс-

педитора, и монтажника, и наладчика, и физика, – причём не просто физика, а кандидата

физико-математических наук, – и, наконец, одного из авторов замечательного открытия…»

Уникальность названия «оганесон» заключается в том, что новые элементы не принято

называть в честь живых учёных. Например, открыватель знаменитых лучей Вильгельм Рёнтген

умер в 1923 году, а 111-й элемент получил имя «рёнтгений» только в 2004-м. Эйнштейн, Кюри, Резерфорд и другие классики науки оказывались увековеченными в таблице уже после смерти.

Да и сам Дмитрий Иванович Менделеев оказался в таблице, носящей его имя, только после

того, как в 1955 году американцы синтезировали элемент под номером 101, то есть спустя

полвека после кончины великого русского учёного.

Исключение было сделано только один раз. В 1997 году IUPAC утвердил за 106-м эле-

ментом название «сиборгий» в честь отца-основателя трансуранового синтеза Гленна Сиборга.

Кстати, к этому моменту он мало занимался наукой и больше интересовался мемуарами и

реформой образования.

И вот второй раз в истории учёный получает при жизни свой персональный химический

элемент. Согласитесь, это куда круче Нобелевской премии по химии и физике, вместе взятым.

При этом Юрий Оганесян, в отличие от Сиборга, продолжает оставаться активным исследо-

вателем. Он работает научным руководителем Лаборатории ядерных реакций ОИЯИ, готовит

новые эксперименты, выступает на конференциях, читает лекции…

К чему я рассказываю эту историю про расширение таблицы Менделеева? Эта книга

написана вовсе не для того, чтобы популярно изложить достижения современной науки. Она

скорее о том, как эта наука отражается в общественном сознании. И здесь «оганесон» приведён