Читать «Новый Мир ( № 9 2008)» онлайн - страница 224

Б. Ну да, живем и не помним, как Шультес (Гела Читава), герой одноименной картины.

А. Ну, этот вроде не из деревни…

Б. А неизвестно. Он — ниоткуда. Светловолосый грузин с русской мамой и литовской фамилией… Невнятность происхождения — одна из немногих принципиальных условностей этого абсолютно достоверного по фактурам фильма. Режиссеру нужен был на экране человек вообще, человек без корней, без прошлого…

А. …Которое все-таки его настигает и убивает. Вот ничего особенного вроде в картине не происходит. Живет человек, бегает по утрам, ездит в метро, смотрит телик, покупает одежду, ест чебуреки по двадцать рублей, ищет какого-то Васю, таскает кошельки из карманов, хоронит мать, навещает в армии брата, спит с кассиршей из магазина, которую не в силах запомнить в лицо, в конце, нелепо подставившись, — погибает… А не оторвешься, смотрится как детектив. И не только потому, что герой ворует и криминальная линия сама по себе создает напряжение. Просто сюжет выстроен так, что каждая деталь, как в детективе, по методу “тепло”, “еще теплее”, ведет к узнаванию скрытого…

Загадка предъявлена в первом же кадре: лицо героя на фоне белой стены, длинный статичный план, реплика: “Нет, не помню”… Потом он долго бежит на фоне гаражей, потом сидит у брата в части, брат пялится в телевизор (на экране “Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен” — ничего случайного!)…

На вопрос: “Ты бегаешь?” — Шультес говорит: “Нет, не бегаю”. Зачем врет?

Потом мы узнаем, что он был когда-то бегуном, профессиональным спортсменом. Но это то, что тщательно вытесняется в разговорах с людьми, хотя зрителю показывают героя во время пробежки и даже на стадионе, где он отрешенно наблюдает за тренировками бегунов. Амнезия тут довольно лукавая. Это и клиника, и в гораздо большей степени способ вытеснения — способ избавиться от последствий

какой-то чудовищной травмы. Когда умрет мать, Шультес похоронит ее один и не сообщит даже брату. Во время очередного свидания в части на вопрос: “Как мать?”-— невозмутимо ответит: “Нормально”. А урну с прахом, доставленную из крематория, поставит в шкаф — туда, где теснятся когда-то выигранные им кубки. Такой своеобразный способ хоронить прошлое. Что же там, в прошлом? Что с ним случилось? Однозначного ответа мы в итоге так и не получим…

Б. Там, в прошлом, остался человек, наделенный способностью чувствовать.

Герой — карманник, но ворует бумажники и ключи от джипов без азарта и алчного блеска в глазах. Это, видимо, единственно возможный для него способ существования на уровне невзаимного, анонимного контакта с людьми. Деньги водятся — и ладно. Единственная попытка устроиться на работу заканчивается тем, что герой забывает, где автосервис, куда его обещали взять. Однако воровство — еще и способ стереть, аннигилировать наметившийся контакт. Так, к примеру, герой не преминет вытащить бумажник у пьяного мужичка, с которым провел целый день в бане, избывая муку после похорон матери.