Читать «Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1» онлайн - страница 170
Николай Михайлович Любимов
Такой же торг шел в Лубянском застенке с великим множеством инженеров, техников, агрономов, над которыми открытых судов не устраивали. Эти люди были нужны Сталину и Лубянке и как козлы отпущения и как невольники – в отличие от «левых» и «правых», за которых примутся с особым рвением позже и которые нужны будут как козлы отпущения и как орудия самоистребления. Для рамзинцев были построены первые шарашки. Впоследствии Рамзин, досрочно освобожденный, удостоился Сталинской премии. Сконструированный им прямоточный котел получил название «котла Рамзина». Бывшего «вредителя» наградили орденом Ленина и орденом Трудового Красного знамени. Уже в царствование «нашего Никиты Сергеевича» я встретился со вдовой Рамзина. Она вспомнила свою беседу с одним из следователей незадолго до начала процесса. Следователь сказал ей, чтобы она не беспокоилась: жизнь ее мужу будет сохранена. Даже если она прочтет в газете, что его приговорили к расстрелу, и тогда пусть не падает духом: Леонид Константинович будет жить.
Дело Промышленной партии слушалось в Колонном зале Дома Союзов. Во время вечерних судебных заседаний мимо Дома Союзов стройными рядами шагали демонстранты с кровожаждущими лозунгами и декламировали хором:
– Смерть вредителям!
В начале декабря я шел по Кузнецкому мосту из студенческой столовой, помещавшейся там, где теперь Школа-студия Художественного театра, на Маросейку (улица Богдана Хмельницкого), в институт (занимались мы вечерами). Тогда «Вечернюю Москву» продавали на улицах мальчишки и выкрикивали сенсационные новости, сообщаемые в сегодняшнем номере.
В тот день мальчишки весело кричали на углу Кузнецкого и Неглинки:
– Рас-стрел вредителей! Рас-стрел вредителей!
Газета раскупалась нарасхват. Я тоже купил «Вечерку»… Да, в самом деле: пять подсудимых приговорены к «высшей мере социальной защиты» – Рамзин, Ларичев, Федотов, Калинников, Чарновский; трое – к десяти годам лишения свободы… Ну да, этого надо было ожидать. Обвинения возведены на них тяжкие, в чем только они не сознались!..
Прокурор Крыленко закончил свою речь так: «Государственное обвинение требует от Специального присутствия Верховного суда расстрела подсудимых всех до одного». Ремарка в скобках: «Бурные аплодисменты, крики ура…»
На другой день, в то же предвечернее время, я опять шел по Кузнецкому. На углу Кузнецкого и Неглинки газетчики с такою же веселою лихостью выкрикивали:
– Атмена при́говора!.. Атмена при́говора!..
Я не поверил своим ушам. Я подумал, что газетчики врут для приманки. Я выхватил у одного из них номер, и тут уж пришлось поверить глазам: Центральный исполнительный комитет СССР всем приговоренным к высшей мере заменил расстрел лишением свободы на десять лет. Остальным трем подсудимым скостили два года.