Читать «Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1» онлайн - страница 141

– Кто же играл Алешку?

Заметив на наших лицах удивление, она пояснила, на чем основано ее любопытство:

– Колоритнейшая фигура! Вносит свою, особую ноту в пьесу. И всего в двух эпизодах. «Отчаянный человек». Он уж совсем «ничего не хочет» и «ничего не желает». И Василисе злую судьбу накаркал: «Василиса Карповна! Хошь, я тебе похоронный марш сыграю?»

Вот ведь как знала пьесу Вера Сергеевна!

Когда – в 1933 году – Щепкина-Куперник указала мне на достоинства прозы Апухтина, главным образом – «Архива графини Д»»», где он обнаруживает искусство воссоздавать эпистолярный стиль совершенно разных лиц, то меня это нимало не удивило. Апухтин был одним из любимых поэтов поколения Щепкиной-Куперник. Вполне естественно, что она заинтересовалась его прозой. Да и достать собрание сочинений Апухтина ей, жительнице Москвы и Петербурга, было легче, чем жителям уездных городов, сел и деревень. А теперь я с ретроспективным изумлением вспоминаю, как на вечере у Петра Михайловича Лебедева сын крестьянина подгородной деревни Поляна, в ту пору, когда я был с ним знаком, – директор Полянской четырехклассной школы Афанасий Иванович Жучкин, постепенно собравший на учительское свое жалованье и разместивший у себя в избушке богатейшую библиотеку, где – не говоря уже о русской классике – занимали почетное место и Шекспир, и Мильтон, и Данте, и Гете, пересказал к случаю эпизод из повести Апухтина «Дневник Павлика Дольского».

Почти все лето 24-го года я прогостил в Новинке.

Заведующий больницей доктор Владимир Александрович Касаткин, классический земский врач, впоследствии, в 40-х годах, погибший на фронте, как и его единственный сын Лева, почему-то привязался ко мне. Ходил со мной в лес – по ягоды, по грибы, ходил купаться в пруду, скорее напоминавшем большую лужу, расспрашивал меня о моих мальчишеских литературных вкусах, старался оберечь от вредных, по его мнению, влияний. («Да брось ты этого своего Пильняка несчастного! – говорил он. – Пильняк фокусничает и этим только и берет, а на самом деле в подметки не годится даже третьестепенным русским писателям прошлого века».)

Как-то у моих теток были в гостях он и учитель начальной школы из села Поливанова Лисафьев. У нас с Касаткиным зашел разговор о Леониде Андрееве вообще, о его рассказе «Мысль» – в частности. В наш разговор вмешался учитель из села, более чем на 30 верст отстоявшего от Малоярославца.

– Вот вы говорите – рассказ «Мысль». А я видел перед войной четырнадцатого года пьесу Леонида Андреева по этому рассказу. В Московском Художественном театре. Там доктора Керженцева играл Леонидов. До сих пор не могу забыть, как он передавал постепенно овладевающее человеком безумие. Пьесу в целом, других действующих лиц не помню. Все стерлось. А Леонидов так и стоит перед глазами. Гений!..

Вы, многие нынешние кандидаты и даже доктора филологических и искусствоведческих наук, ну-тка!