Читать «Нет на карте. Сборник рассказов» онлайн - страница 23

Медно-рыжие волосы новенькой завивались у кончиков. Глаза цветом напоминали мрамор. Когда я уточнил, зелёные ли они, Чулпан сказала беззаботно:

– Зеленовато-серо-голубые. Вроде того. У сестры такие же.

– Они похожи на океан.

Хотя она не поблагодарила за комплимент, я видел, как сравнение ей понравилось. На перемене она угостила меня яблоком. Мы как раз изучали мифы Древней Греции, поэтому поспорили, что могущественнее: яблоки Гесперид или яблоко раздора. Я утверждал, что первые: они золотые и редкие, их и Геракл с трудом добыл, а остальным не достать нипочём. Чулпан доказывала обратное:

– На яблоки Гесперид даже не полюбуешься – их Афина вернула в сад. И Геракл зря Антея убил. А яблоко раздора изменило судьбу человечества» – говорила новенькая.

Она умная, а не просто ботанит. Такого я не могу сказать ни об одной девочке, кроме неё.

Дом у нас с виду обычный. Подъезд – обычный из обычных. А поживёшь месяц, вникнешь – тогда странности и самые настоящие аномалии высвечиваются как прожектором.

Двор заставлен машинами, а ближайшие качели – на детской площадке через два дома. Я уже вырос, и теперь катаюсь на качелях только во сне. Детская площадка влекла голубятней, которую построил неподалёку дед в зелёной спортивной куртке и белой кепке. Он из нашего подъезда. О дедушке известны две вещи: он любит голубей и не любит свадьбы, так как молодожёны выпускают белых голубей в небо, а те погибают. Мама за глаза называет деда безумным голубятником.

Дом наш девятиэтажный. Я редко поднимаюсь выше третьего, на котором живу. С третьего тоже видно и слышно порядком. В квартире над нами как раз живёт дед-голубятник вместе с сыном и его семьёй. Летом сын с женой уезжают на дачу, оставляя деда с внуком. Внуку, наверное, лет двадцать пять. Не представляю, куда он девает деда, потому что летними днями он закатывает такие вечеринки, что пол и потолок дрожат от клубной музыки. Как будто коктейлем Молотова заливает уши. При встрече внук здоровается с моим папой, чуть кланяясь. Я ещё не решил, внук с вечеринок и вежливый внук – это один человек или нет.

Вообще, соседи мало общаются между собой. Если верить бабушке, раньше было иначе. О соседях больше узнавали, чем додумывали.

Сложно не заметить татарку из тридцать восьмой квартиры с лицом, как дряблый персик, и чёрными, с проседью, волосами. Время от времени она визжит на весь подъезд, если кто-то раскидал листовки из почтовых ящиков. У ступенек можно встретить горбатую старуху, кормившую бродячих собак во дворе, до того как их отравили. Старуха ждёт, пока ей поднимут тележку до лифта. Дверь в подъезд караулит старик с густыми бровями и красным носом размером с дулю. Из-за выпирающих щёк и лба его глаза будто вдавлены в лицо. Старик всегда в шапке, даже летом, словно она приросла к голове.

У лифта на полу сохранилось тёмное пятно. Прошлым летом кого-то вырвало, и оттереть эту мерзость до конца уборщице не удалось. Слышали бы вы, как орала татарка из тридцать восьмой. Казалось, её не то что режут – топором рубят. На каждом этаже, у электрощитов и на лестничных площадках, из пола торчат трубы. На середине они превращаются в покрытые защитным слоем провода, которые врастают в полоток, чтобы на следующем этаже снова вылезти из пола трубами. Я спрашивал у папы, для чего они. Он ответил: «Они передают ток».