Читать «Нести свой крест. Сборник рассказов» онлайн - страница 26

Усевшись за стол, он прочитал несколько молитв, а затем взглянул на своего друга.

– Я не видел тебя с тех пор, как ты покинул Ажан. Что с тобой сталось, Мишель?

Лекарь не торопился с ответом, будто переживая заново все события, произошедшие с ним за последние несколько лет. На его лице блуждала ироничная горькая ухмылка.

– Я всю жизнь воевал с чумой, отче. С переменным успехом продолжались наши бои. Иногда я побеждал ее, а часто она одерживала верх. Но тогда, в Ажане, она нанесла сокрушительный удар, и я безоговорочно проиграл, положенный на обе лопатки. Когда на лицах близких я увидел вдруг зловещие пятна, я понял, что опоздал, опоздал на целую жизнь. Это была расплата за то недолгое счастье, которым я мог наслаждаться в их обществе, и чудесный дар врачевания. А после того, как я похоронил их, люди перестали верить мне… даже те, кого я вырвал из цепких лап черной смерти. Меня, Мишеля де Нотрдама, обвинили в шарлатанстве и даже постарались уличить в ереси… Отче, вы были единственным, кто встал на мою защиту перед судом Святой инквизиции, кто отважился подставить свое плечо, не отрекся от меня в критические дни, испугавшись гнева церкви… Я только вам обязан тем, что и сегодня могу смотреть на звезды, ходить по тверди земной и продолжаю избавлять людей от болезней. – Он с благодарностью припал губами к руке святого отца, – мой главный бой с чумой еще впереди. Я это знаю, и я это вижу… – На последнем слове он осекся, не решившись раскрывать тайну своих видений служителю церкви, дабы не вводить того в искушение. – После того, как вы помогли мне бежать из Ажана, у меня оставался только один выход – покинуть границы родной Франции. Долгое время я скитался по землям Италии и Германии, получив возможность переосмыслить свою жизнь, пока судьба не заставила меня вернуться… Сначала в Марсель, а теперь вот в Экс…

– Церковь не считает тебя еретиком, Мишель, – постарался успокоить своего друга святой отец. – Обвинение, предъявленное тебе, строилось лишь на наветах и не выдержало никакой критики.

– Я знаю это, отче, – Мишель де Нотрдам уверенно кивнул головой, – теперь я знаю все. Спасибо вам за поддержку и понимание.

Он встал из-за стола, накинул на плечи свой запыленный долгими странствиями плащ, взял в крепкую руку толстый дубовый посох.

– Ты уходишь, Мишель?

– Да, отче. Я сделал все, что мог, мне надо продолжить свой путь, – лекарь подошел к двери и, взявшись за кованое кольцо ручки, взглянул неповторимыми светло-серыми глазами на больных, а затем посмотрел на священника, – молитесь, святой отец. Ваша сила в молитве!

Когда затворилась дверь, святой отец упал на колени, сцепив руки перед собой. Он взывал к Господу, видя его лик перед глазами. Нервно трепетало на ветру пламя горящих свечей, источая восковой аромат, солнечный свет нещадно жег пустынные улицы. А он стоял посреди комнаты перед Всевышним, забыв о времени и пространстве, обо всем кроме своей семьи, и неистово повторял слова, дарующие спасение. Его мышцы напряглись до боли, сухожилия превратились в натянутую до звона тетиву лука, голосовые связки стали подобны струнам древнегреческой арфы. Его голос, преобразившись из шепота, гремел, эхом отдаваясь в углах комнаты, стремясь быть услышанным в небесах. Он просил, умолял, кричал и неистовствовал, негодовал и любил одновременно, отдавался не разуму, а чувствам. И когда спустя много часов, обессиленный опустился на пол, то звенящая тишина поразила его. Наступила ночь, а он и не заметил, свечи уже догорели, и в поглотившей его жилище темноте не было слышно ни звука: ни стона, ни хрипа, ни вздоха.