Читать «Нелинейное будущее» онлайн - страница 39

Облегчает страдания, придавая им даже противоположную валентность, и мысль о собственной виновности, заслуженности наказания [Comer, Laird 1975; Bulman, Wortman 1977]. Такая связь актуализованного образа с эмоциональным переживанием также издревле служила подпоркой религиозного мировоззрения, о чём будет подробнее сказано в §2.2.1.2. При этом срабатывает ещё один защитный механизм: смысловую и эмоциональную валентность страданий изменяет любовь к их источнику.

Этот поразительный эффект, имеющий в психологии различные наименования – идентификация с агрессором, синдром концлагеря, стокгольмский синдром – был впервые описан А. Фрейд (дочерью З. Фрейда) в 1936 году. Позже психолог Б. Беттельгейм, сам ставший узником концлагеря и профессионально наблюдавший за своими товарищами по несчастью, заметил, как некоторые влюбляются в эсэсовских палачей, переносят на них инфантильный образ сурового и справедливого отца, стремятся насколько возможно им подражать и т.д. После теракта в Стокгольме в 1973 году было замечено, что заложники, влюбляясь в похитителей и оправдывая их преступные действия, тем самым бессознательно защищаются от чувства унижения.

Беттельгейм указывает также, что у политических заключённых, переживших первые три месяца шока (в течение которых около 30% узников погибали), форсированная деградация личности сопровождалась сужением поля интересов, реанимацией детских комплексов и привычек. Однако с радикальным снижением притязаний, потребностей и критериев баланс «положительных» и «отрицательных» эмоций восстанавливался: люди находили новые поводы для радостей и огорчений, для любви и ненависти [Bettelheim 1960]. В великой повести А.И. Солженицына [2004] описан один из нескончаемой череды страшных дней, проведённых главным героем, Иваном Денисовичем Шуховым, зимой в заполярном лагере. Повесть завершается неожиданной фразой: «Прошёл день, ничем не омрачённый, почти счастливый»…

Вместе с тем однообразно благоприятные внешние обстоятельства вызывают эффект привыкания и актуализуют функциональную потребность в «отрицательных» переживаниях – страхе, гневе и т.д. По достижении высоких жизненных результатов у человека может возникнуть специфическое состояние, которое В. Франкл [1990] назвал экзистенциальной фрустрацией – потеря жизненных целей и смыслов. Другое название того же феномена – синдром Мартина Идена: одноимённый герой Дж. Лондона, достигнув амбициозных целей, испытал такое глубокое разочарование, что покончил с собой.