Читать «Нежные и надломленные» онлайн - страница 49

–Чего ты делаешь? Почему ты к нему ещё не уехала?

–Знаешь, я подумала, что раз он девственник, то он не видел никогда голой женщины, а у меня ноги густыми волосками заросли, как у козы. Увидит и будет шокирован.

–Да ты что? Он даже и не заметит, он, бедный, так влюблён…

–Мне стыдно к нему с шерстью на ногах, меня так Фокин выдрессировал. Слушай, жалостливая ты моя, поезжай-ка сама к нему.

–Ну, прямо уж! Ему только ты нужна, это ведь большая любовь.

Я с омерзением продолжала своё начатое дело по облысению ног, потом перешла к омовению всей своей античной тушки, потом стала холить и лелеять все свои остальные части. Мне вдруг захотелось довести своё тело до высшей степени совершенства, чтобы порадовать «несчастного влюблённого».

Вениамин опять звонил, опять орал как марал. Потом я позвонила Вениамину, будучи готовая ко всему. Его соседка сказала, что Вениамин в ванне. Потом позвонил сам Вениамин и совершенно спокойным холодным голосом сказал, что ждёт меня. «Ба! Да ему удалось кончить без меня! Первый раз в жизни! Ура!».

Я приехала к Вениамину. Я была потрясена представшим зрелищем. Вениамин буквально на глазах зарос жуткой уродливой щетиной. Он превратился в урода, в дядьку, в мужика – и всё это за одну прошедшую ночь, как в фильме ужасов. Он постарел. От него воняло бешеным самцом. Никакой белой девичьей шейки у него уже не было. Пока Вениамин отлучался на кухню, я сбежала из его дома.

Потом я поняла, что это был Валентинов день.

Что было потом

Потом мне позвонил врач из дурдома. Он сказал, что к ним привезли больного Вениамина Немотаева, что он бредит мною. Врач расспрашивал, что я с ним сделала. Я сказала, что ничего не делала. Вообще ничего. «Ой ли?»¸– ехидно допрашивал эскулап. Я отвечала, что Вениамину не подмигивала, ножки перед ним не заголяла и не заигрывала. Врач сказал, что пациент Немотаев мною бредит в своих видениях, что я должна его навестить, что это облегчит его состояние.

Я приехала на Пряжку. Меня поразили толстые железные двери со страшными засовами как в отсеках на корабле. Я привезла апельсины больному. В коридоре встретила маму Вениамина, Елену Ефимовну. Та мне улыбалась, как родной.

–Вы знаете, ну вот как вот он так живёт! – бросилась я к ней. – Он семь лет нигде не работает, в полном одиночестве, без трудового коллектива, без научной идеи, без всякой цели! Так и здоровый с ума сойти может! Я бы с ума сошла, если бы семь лет так одна жила без насущных занятий и без цели, – сказала я Елене Ефимовне.

Та улыбнулась и стала мне поддакивать, и рассказывать, как пыталась его увлечь чем-то.

–Он же на что-то живёт, на пособие какое-то, или на грант какой-то? Да? Да на вашем месте надо было лишить его этих денег и пнуть в задницу, чтобы он искал работу… Вот я всегда работаю, я не брезгаю и уборщицей поработать, и почтальоном, и носки вяжу, и статьи за три копейки об искусстве всем, кто попросит, и всё не теряю надежды устроиться работать по специальности… Ну нельзя же без денег и без идеи… Он же парень! Вы уже его видели? Как он там? – смягчилась я.