Читать «Не самое главное» онлайн - страница 97

– На Пруста выражение “прожить свою жизнь” нагоняло тоску.

Сеттимио Валори немедленно решает, что эта фраза станет его кредо.

Если проживать свою жизнь – тоскливое дело, остается проживать чужие.

Главным образом, по сей низменной причине он решает заняться кино.

Если механизм твоей жизни барахлит, попробуй заставить работать чужой.

Так жизнь Сеттимио Валори плавно перетекает в зрелость. Прозрачный ручей впадает в грязное море.

С поразительной быстротой он прибавляет к своим юношеским порокам новые, взрослые.

Он не только не в состоянии сформулировать достойные внимания мысли, но и с трудом договаривает начатую фразу.

Хромающие идеи натыкаются на лепетанье пустоты.

Сеттимио не способен сосредоточиться, это поверхностный, бесчувственный, ленивый человек.

У него не очень грамотная речь.

Лакуны в знаниях преследуют и окружают его, как тигры злодея-охотника.

Разумеется, корень зла – чувство неудовлетворенности.

Не доверяя восторгам, зевая в компании циников и жертв депрессии, он постепенно заражается равнодушием и превращается в человеконенавистника.

При этом у него развивается мстительность. Но и с ней не все хорошо. Ему не хватает смелости довести благородное искусство мести до логического конца.

Он останавливается на полпути, боясь ответных ударов и все больше запутывая проклятый клубок.

Чтобы покарать свое несчастное детство, он беззастенчиво распекает малышей.

А ведь на самом деле детство у него было прекрасным.

Порой он ищет обходной путь – иронию, добиваясь при этом незавидных результатов.

На люди он предпочитает выходить с двумя приятелями: те беседуют между собой, он рассеянно слушает.

Можно подумать, что он любит рассказывать истории, но и это неправда.

Единственная история, которую ему хотелось бы рассказать – его собственная, но на это у него не хватает духу.

Не потому, что он стесняется, а потому, что ему невыразимо больно.

(Цензуру придумали не моралисты, а те, кто страдает.)

Поэтому он бултыхается в затхлом пруду мелкой страсти рассказывать чужие или выдуманные истории.

Получается у него неплохо, он ловко обманывает ближних. Одним словом, блефует.

Одно утешение: блефуют все.

Куда ни ступи, все кричат, что их история непохожа на другие. На самом деле похожа как две капли воды.

В этом он твердо стоит на своем. Не идет на уступки. Никого не слушает.

И как же ему быть?

О, Господи!

Трудиться, чтобы блефовать лучше и удачнее других.

А если его спрашивают:

– Разве не все блефуют?

Он, не раздумывая, выпаливает:

– Нет, не все: моя мама – нет.

Жизнь начинает казаться ему адом.

Те, что разговаривают с Сеттимио, не отрывая от него взгляда, вызывают у него чувство неловкости. За это он их терпеть не может. Те, кто отводит взгляд, кажутся ему равнодушными, снобами, апатичными, отсутствующими. За это он их тоже терпеть не может. Разумеется, ему кажется, что его окружает толпа снобов, равнодушных, апатичных, отсутствующих людей, у которых в жизни одна цель: вызвать у него чувство неловкости.

У него постепенно созревают собственные убеждения.

Самое твердое такое: влажные салфетки – диковинные предметы, одновременно притягательные и отталкивающие.