Читать «На Тихом Дону» онлайн - страница 35

— Готово! — доносится голос с носа парохода, и скоро бережок и лодка остаются позади.

И опять знакомое голубое, жаркое небо с белыми, барашковыми облачками над всем этим, и вербы с камышом на плоском берегу и свежая, зыблющаяся поверхность Дона с пеной, шумом, влажною пылью над пароходом, и многочисленные лодки с рыбаками, неподвижные, точно застывшие, и бородатые казаки в засученных выше колен шароварах, ухватившиеся за веревку «перемета» и враждебно посматривающие на шумящий и пугающий их рыбу пароход, и раскинутые сети, и выпряженные повозки на песчаном берегу…

Было около трех часов пополудни, когда пароход пристал к плоскому берегу близ Старочеркасска. По зыбким, колеблющимся доскам я сошел на берег; матрос сложил на песке мой чемодан. Кругом — ни поблизости, ни в отдалении не видно было ни одного извозчика; даже не было обычной толпы зрителей, если не считать ребятишек-рыболовов, бродивших по берегу с засученными панталонами и с удочками в руках. Виднелся народ позади, около разведенного плавучего моста. Вместе со мной пароход высадил двух местных жителей в пиджаках и картузах, с многочисленным багажом.

Минут десять я стоял над своим чемоданом и беспомощно оглядывался по сторонам. Наконец, из станицы показался на маленькой гнедой лошадке «дрогаль» — извозчик на неуклюжих дрогах, выложенных сеном; маленькая гнедая лошадка проворно перебирала ногами; под брюхом ее и на груди болтались белые холщевые занавески — от мух.

— Трофим, подавай! — крикнули высадившиеся со мной местные обыватели, когда извозчик подъехал к берегу. Он тотчас же повернул лошадку к их багажу. Они скоро заняли этим багажом все дроги, не оставивши ни одного свободного уголка, а я с недоумением и отчаянием посматривал то на них, то на станицу, откуда теперь уже никто не показывался. Когда, наконец, багаж был весь кое-как разложен, извозчик повернул к станице и закричал угрожающим басом на свою лошадку, которая с трудом, увязая в песке, вывезла дроги на битую дорогу и тронулась мелким шажком по ней. Пассажиры его пошли пешком сбоку.

— Ну, ты чего же, брат, стоишь? — покровительственно обратился ко мне извозчик, остановивши лошадку против моего багажа.

— Клади! — сказал он после минутного размышления тоном, не допускающим возражений: — некуда, говоришь? Небось, брат, поместим! Клади сюда! Вот так… А это — так! Живет! Вот видишь, и уложили… Но-о, гонедашка, трогай! ну-ка, шельмец, оправдывай! но, родимец, но, но, но-о-о!..

Он помог раза два кнутом своей лошадке, и она, отмахиваясь головой и хвостом от мух, бойким шажком опять двинулась вперед, а я пошел позади, с другой стороны дрог.

Было очень жарко и душно, хотя солнца не было видно за длинными беловатыми облаками. На самом почти краю станицы виднелась церковь очень старинной архитектуры с колокольней, похожей на бойницу, облупленная, с проржавленной крышей, с облезшими главами. Это был «старый» собор, одна из древнейших церквей на Дону, наиболее богатая историческими реликвиями.