Читать «На пути к Полтаве» онлайн - страница 246

В настоящее время благодаря расширению нашего исторического знания о XVII веке мы знаем много больше о попытках преобразований и их характере во второй половине столетия. Стремление к новому, несомненно, прослеживается, но оно достаточно слабое. Пульсация если улавливается, то в самых верхах общества, как постепенное осознание необходимости перемен и изменений ценностных ориентиров. Так что если кто и собрался в дорогу, то не народ, а представители этого слоя. В этом утверждении нет ничего унизительного: в большинстве случаев в мировой истории застрельщиками перемен чаще всего выступали интеллектуальная и властная элиты.

В действительности в дорогу собрался Петр. Первым. И уже затем не без понукания — элита, не без палки — народ. Тем не менее итоги этого движения оказались впечатляющими. Особенно на пути к Полтаве.

Примечания

¹ Два года спустя, в октябре 1674 года, по случаю крестин царевны Феодоры, рано умершей сестры Петра, Матвеев вместе с Кириллом Полуэктовичем был пожалован в бояре.

² Так, историк А. П. Богданов считает, что Петр стал обучаться чтению раньше братьев, в конце 1675 года, в возрасте трех с половиной лет. Инициатором и учителем будто бы выступила его мать, царица Наталья Кирилловна, «интуитивная» сторонница так называемой Материнской школы Яна Амоса Коменского. Утверждение кажется нам сомнительным как в оценке «интеллектуальных» возможностей царицы, так и в плане фактического обоснования этого наблюдения.

³ Впрочем, в прежние времена возникло еще одно объяснение печального исхода противоборства. То — рок, судьба, уготованная странам, народам и их правителям. Ведь предсказывал же ровно за 154 года до Полтавы великий Нострадамус то, что произошло… под Полтавой:

Вначале восемнадцатого века Восток дремучий с помощью луны, Добившись небывалого успеха, Отторгнет кус от северной страны.

⁴ Поведение Петра, решившего перехитрить Карла XII, — вполне «нормальное» с точки зрения тогдашней дипломатической практики. Не был царь удручен и трагической судьбой князя Хилкова, главы русского посольства, которому изначально предстояло расплачиваться за обман. Князю не суждено было вернуться домой. С началом войны он был арестован и просидел в Швеции до самой своей смерти — 15 лет! Судьба Хилкова — яркий пример того, когда подданный, даже высокородный, приносился без колебаний в жертву «государственной пользе».

⁵ Как водится, в литературе можно встретить разные данные о численности русского войска, устремившегося к Нарве. Устрялов определяет его численность в 30 тысяч человек, А. Петров — в 33 тысячи человек, Б. Тельпуховский пишет о 35 тысячах, Н. И. Павленко — 40 тысячах. Разночтения связаны с характером привлекаемых источников, методикой подсчета, изменением данных во времени. Бесспорно, однако, что численность подошедших к Нарве формирований была далека от мифических 80 и даже 100 тысяч, которыми оперировали в своих сочинениях шведские историки или Вольтер.

⁶ В русской и советской историографии назывались разные цифры численности шведской армии — от 12 до 30 тысяч человек. Шведские исследователи, в распоряжении которых находятся более достоверные источники, называют цифру в 10 540 человек — 5889 пехотинцев, 4317 кавалеристов и 334 артиллериста. Надо иметь в виду, что во время броска к Нарве какое-то число солдат отстали и не участвовали в сражении. Называется даже цифра в 8000–8400 человек, действительно принявших участие в бою со шведской стороны (Беспалов. С. 79; На пути к регулярной армии России. С. 31.).