Читать «На пути к Полтаве» онлайн - страница 245

В октябре 1709 года Петр встретился в Торне (устье Вислы) с Августом. Царь, конечно, уже не заблуждался в нравственных качествах своего новоиспеченного союзника. Но в отличие от «брата Карла» он готов был совладать со своими чувствами и забыть о прошлом. Это, однако, не означало, что цена союза осталось прежней. Август сильно «подешевел». Во время обеда Петр не упустил случая напомнить ему об этом. Когда-то в знак вечной дружбы они обменялись оружием. Царь похлопал по шпаге, подарку короля, — вот, мол, она всегда при нем. А как мой подарок? Август невнятно ответил, что подарок для него столь дорог, что он хранит его в Дрездене. Если бы завравшийся король знал, что за этим последует! Петр вызвался преподнести ему новый подарок — не оставаться же королю безоружным! — и вручил… ту же самую шпагу. Оказалось, что Карл отобрал царский подарок у Августа, а Петр — у Карла, в обозе под Полтавой. Жаль, что нам не дано узнать, как выглядел в момент вручения оружия Август. Он, конечно, был ушлый пройдоха, но не до такой же степени, чтобы невозмутимо выдержать подобный удар!

Союз был возобновлен. Август вновь вступал в войну со Швецией. Тогда же был подписан оборонительный договор с прусским королем Фридрихом I. Все это свидетельствовало о том, что прежний сковывающий страх перед Швецией уходил в прошлое. Отныне каждый спешил пристроиться к столу победителей, чтобы принять участие в разделе владений если еще не поверженного, то опустившегося на одно колено противника.

Еще в самом начале долгого и, по сути, бесконечного спора о степени предуготовленности петровских реформ С. М. Соловьев нашел далеко не научную, но очень образную формулу ответа на эту проблему: «Народ собрался в дорогу и ждал вождя». Сколь ни высок авторитет великого русского историка, осмелимся в этом случае возразить ему: никуда народ не собирался. XVII столетие, пускай и последнее в средневековой отечественной истории, и даже переходное, оставалось все же столетием с глубоко традиционным обществом и институтами. Это одна из особенностей нашего сознания — вечно подхлестывать отечественную историю — побудила исследователей прошлого скрупулезно выискивать в ней ростки нового. Поневоле скромный урожай новаций представлялся обильной жатвой, робкие трещины в основании традиционного общества — глубокими провалами. Уж очень хотелось если не отстать от Запада, то хотя бы приблизиться к нему, а значит, перенести отметку старта в Новое время в глубь собственной истории.