Читать «На пределе!» онлайн - страница 52

— Кого ты там встретила? — указывая на колонну, спросил я трясущуюся от гнева женщину.

— Вон, мозгляк, не дал как следует поговорить с человеком… — возмущалась Перетрухина. — Надька это, Чешуина Надька, помнишь, за прогул ее…

Я вспомнил. Полгода назад, осенью, Чешуина прогуляла дня три. Никандров послал к ней Холявина выяснить, что с девушкой: заболела или решила прогулять? Не выйти на работу в годы войны, при существующих в ту пору драконовских законах, поступок почти безумный. И оказалось, что Чешуина решительно отказалась выходить на работу. «Нет сил больше никаких…» «Судить будут, дура, жизнь поломают», — убеждал перепуганный Холявин. Ведь скрыть прогул невозможно, слишком много людей об этом знают… Надо подавать на нее в суд, такова обязанность администрации. Не подашь, сам сядешь. За всю войну только один рабочий, пожилой мужчина, был осужден за прогул. А тут молодая девушка. Мы все знали каторжные порядки, царящие в лагерях, могла Чешуина не вернуться оттуда. Уговоры не помогли, Чешуина уперлась: «Пусть садят, там не хуже будет», — заявила она на суде. Дали Чешуиной восемь лет исправительно-трудовых лагерей. С горечью встретили все кирпичники этот приговор, и с недоумением: «А исправлять-то что в Чешуиной? Казнить за что? За то, что не хватило сил у этой павшей духом девушки бороться с лишениями и голодом».

Взжик-взжик! Еще одна чурка откатилась от бревна.

— Молодцы! — хвалит нас подошедший к нам Кондратенко. Он почти всегда участвует в таких вот субботниках на пилке дров, хотя каждый раз работницы говорят ему: «Иван Дмитриевич, ты не пили, ты получше заводом руководи». На что он отвечает шуткой: «Зазнаться могу, соцнакопления появятся еще…», — хлопает себя по тощему животу. Женщины дружно смеются.

— Садись, разговор есть, — присел на бревно Кондратенко. — Перекурите. Есть шанс рыбки достать.

— На махалку? — спросил Вервейко.

— На махалку — какая рыба, — отмахнулся Кондратенко. — Пять тонн частика предлагают.

— Кто такой щедрый? — спросил я.

— Щедрый? Да нет, ловкий скажи, — усмехнулся Кондратенко. — Рыбакколхозсоюз сделку предлагает: мы ему кирпич, он нам — рыбку. Как полагаете, дать согласие?

— А по этому месту не надают? — похлопал себя по шее Вервейко.

— Могут, очень даже просто. Но я отчасти заручился согласием главного инженера Стржалковского.

Кондратенко помолчал, улыбаясь своим каким-то мыслям, потом продолжил: