Читать «На Западном фронте без перемен - английский и русский параллельные тексты» онлайн - страница 16

Эрих Мария Ремарк

We young men of twenty, however, have only our parents, and some, perhaps, a girl-that is not much, for at our age the influence of parents is at its weakest and girls have not yet got a hold over us. У нас же, двадцатилетних, есть только наши родители, да у некоторых - девушка. Это не так уж много, - ведь в нашем возрасте привязанность к родителям особенно ослабевает, а девушки еще не стоят на первом плане.
Besides this there was little else -some enthusiasm, a few hobbies, and our school. Beyond this our life did not extend. А помимо этого, мы почти ничего не знали: у нас были свои мечтания, кой-какие увлечения да школа; больше мы еще ничего не успели пережить.
And of this nothing remains. И от этого ничего не осталось.
Kantorek would say that we stood on the threshold of life. Канторек сказал бы, что мы стояли на самом пороге жизни.
And so it would seem. В общем это верно.
We had as yet taken no root. Мы еще не успели пустить корни.
The war swept us away. Война нас смыла.
For the others, the older men, it is but an interruption. They are able to think beyond it. Для других, тех, кто постарше, война - это временный перерыв, они могут ее мысленно перескочить.
We, however, have been gripped by it and do not know what the end may be. Нас же война подхватила и понесла, и мы не знаем, чем все это кончится.
We know only that in some strange and melancholy way we have become a waste land. All the same, we are not often sad. Пока что мы знаем только одно: мы огрубели, но как-то по-особенному, так что в нашем очерствении есть и тоска, хотя теперь мы даже и грустим-то не так уж часто.
Though M?ller would be delighted to have Kemmerich's boots, he is really quite as sympathetic as another who could not bear to think of such a thing for grief. Если Мюллеру очень хочется получить ботинки Кеммериха, то это вовсе не значит, что он проявляет к нему меньше участия, чем человек, который в своей скорби не решился бы и подумать об этом.
He merely sees things clearly. Для него это просто разные вещи.
Were Kemmerich able to make any use of the boots, then M?ller would rather go bare-foot over barbed wire than scheme how to get hold of them. Если бы ботинки могли еще принести Кеммериху хоть какую-нибудь пользу, Мюллер предпочел бы ходить босиком по колючей проволоке, чем размышлять о том, как их заполучить.
But as it is the boots are quite inappropriate to Kemmerich's circumstances, whereas M?ller can make good use of them. Но сейчас ботинки представляют собой нечто совершенно не относящееся к состоянию Кеммериха, а в то же время Мюллеру они бы очень пригодились.
Kemmerich will die; it is immaterial who gets them. Кеммерих умрет, - так не все ли равно, кому они достанутся?
Why, then, should M?ller not succeed to them? He has more right than a hospital orderly. И почему бы Мюллеру не охотиться за ними, ведь у него на них больше прав, чем у какого-нибудь санитара!
When Kemmerich is dead it will be too late. Когда Кеммерих умрет, будет поздно.
Therefore M?ller is already on the watch. Вот почему Мюллер уже сейчас присматривает за ними.