Читать «Муха имени Штиглица» онлайн - страница 78

– Говорят, что всё, что тревожит, надо записать на бумажке и сжечь. И это исчезнет из памяти.

– А что тогда останется? Выжженное поле? Это письмо – тоже сжечь?

– Нет… положи пока на стол… под стекло.

Я кладу письмо на старинный бабушкин ломберный столик, накрываю стеклом, под которым хранятся мои детские рисунки, открытки, фотографии… На одной из них я вот-вот взлечу в небо.

– А помнишь, как ты меня посадила на качели, они назывались, кажется, «Фламенко», и тебе сказали, что это совершенно безопасно, а меня унесло в небеса. И ты бросилась следом за мной, пытаясь руками остановить эту мельницу. Мы были обе на грани гибели.

– У тебя какая-то дурацкая мать. А сколько тебе тогда было лет?

– Не помню.

– Когда мне хочется восстановить в памяти какое-то событие, я всё время пытаюсь вспомнить – сколько тебе было лет. Вот если тебе было пять, значит, у меня была короткая стрижка, шифоновое платье синего цвета и шифоновое состояние души. А если тебе было семь – то у меня была совсем другая причёска… Я вижу себя только рядом с тобой.

– Нет, у тебя тогда были индийские штаны с попугаями, мои любимые. И потом я увидела их на бомжихе, причём торчала из помойки только её большая попа с попугаем. Ты выбросила эти штаны без моего разрешения!.. Это было горе.

– Пусть это будет самое большое твоё горе. Но ты остановилась на том, что Николь юркнула в приоткрытую дверь… А что случилось дальше?

– А дальше – её унесло на ту улицу-лестницу. Она вернулась в Льеж. Преподаёт в школе русский язык. Сыну Половцева уже восемь лет. По-русски не говорит.

– Похоже на конец фильма. Пошли титры.

Ну а мы пойдём на Старо-Калинкин мост, где соберутся все наши дорогие призраки: Николь, чайник-флейта, убитое дерево, «дорогая Валя» и утраченные штаны с попугаями…

И мы об этом говорим.

– Мы когда-нибудь перестанем об этом говорить…

– Но не сегодня.

Небесные силы слушают

Песня, или У меня, кроме тебя, никого нет

С детства Гриша представлял ад как маленькую чёрную сковородочку, на которой его мама готовила пышки на завтрак. То есть ад был чем-то домашним, привычным, с ароматом пышек. И впоследствии ад никогда не пугал Гришу: он представлял, что просто вернётся домой.

Ему подфартило: от Земли он ушел весной. Отлетал сорок дней по своему хутору и на погранзаставу попал прямо к Пасхе.

– Куда очередь? Кто тут крайний? – спросил Гриша у многочисленного люда.

– Я за тебя занял, – сказал ему человек, лицо которого показалось очень знакомым.

– А ты кто?

– Григорий.

Гриша удивился и тут же смекнул: ангел, что ли?

– К восходу уже Там будешь, – добавил новый знакомый и продолжил говорить шёпотом, обращаясь уже по имени. – Гриша, только это не очередь, а молитвенное стояние. Ты молитву какую-нибудь помнишь?

Гриша так сильно качнул головой, словно надеясь, что в голове от такого взмаха выскочит хоть одна молитва. Безуспешно.

– Ну тогда просто подумай, своими словами…

Звон в голове разгонял все мысли. Гриша не пил уже сорок дней.

Он оглянулся окрест. Все стояли по двое. У каждого, видимо, тут был свой человек, который занял место. И каждый думал свою молитву.