Читать «Муха имени Штиглица» онлайн - страница 46

Я пытаюсь открыть дверь, но безуспешно. А он уже идёт обратно и несёт два пластмассовых стаканчика. Жёлтый и синий. Протягивает мне оба.

– Ты какой выберешь?

Мне всё равно, я беру не глядя.

– Не, ну чисто эстетически, какой?

Эстет, блин. Задаю встречный вопрос:

– А почему у тебя камуфляж на голое тело?

– О, меня сегодня психиатр то же самое спросил!

А, вот в чём дело!

– Мне справка нужна была. Я говорю: доктор, мне бы по-быстрому справочку о том, что я нормальный, – права на машину заканчиваются. А он отвечает: «По-быстрому не получится». – «Почему?!» – «А потому. Почему у вас камуфляж на голое тело?» – «Так я на рыбалку еду». – «А почему от вас пахнет костром?» – «Так с рыбалки еду. Я туда-обратно. Думал, быстро тут у вас всё».

Я усмехаюсь.

– А как он понял, что ты нормальный?

– Не знаю, мы часа два с ним беседовали.

Камуфляж – тоже кожа. А под ней – три сущности. В профиль – римский легионер, линия лба классически переходит в линию носа, вид воинствующий. Затем является садовый гном, он приходит в анфас: детские пухлые щёки, пухлые губы, длинные ресницы. Поставить такого в саду рядом с гладиолусами – и любоваться, пусть хлопает жевательной резинкой.

Третья сущность обитает в нём по каким-то особым дням. Четвергам, например. Чётным. Или нечётным. Короче, не сегодня.

И по этим четвергам он вне зоны доступа. Все же остальные дни – камуфляж, кладбище, парковка, ты какой кофе будешь?..

Ухожу. Оставляя в машине весь этот чёртов камуфляж, который…

Который, конечно, – шуба, кожа, шкура дикого янтаря.

И радиоволна снова выплеснет на берег его голос…

А где-то каждое утро продавец дикого янтаря тащит на себе огромный рюкзак – янтарный сизифов камень.

На вершине горы стоит его лавка. Он раскладывает янтарные фигурки, картины, бусы, браслеты, вазочки, магниты, брелоки, мешая фальшивый янтарь с настоящим. И каждый день ему задают один и тот же вопрос:

– Точно настоящий?

Он достаёт зажигалку.

И до самой ночи на вершине горит огонь.

– Слышишь? – орёт продавец янтаря.

– Слышу!

Алоэ

На моём окне стоит алоэ и поёт песню Козина – «…не уходи-и-и-и-и, тебя я умоля-я-яю!» Это ода солнцу.

У каждого из моих родителей была своя мастерская на антресолях. Время от времени они спускались ко мне. Но потом снова уходили по лестнице вверх. Мне подниматься к ним не разрешалось: «Это не листики! Это мои мысли! Не трогай! Спускайся вниз, малыш!»

Родители всегда казались мне небожителями.

Моей антресолью был подоконник. Это тоже было рядом с небом. Но облаком ниже. Сижу на подоконнике и хороню древесных жучков (предварительно поиграв с ними в цирк).

На пути у жучков я ставила баррикады – один палец, второй палец, рука, а теперь прыгаем через кольцо, а теперь проходим сквозь стекло, а теперь умираем.

– А я где была?! – всегда с ужасом восклицает мама, когда открываются такие подробности из детства.

Потом родители поставили на моё окно алоэ. Оно было совсем крошкой. И я решила, что оно будет мне сестрой или братом.

Я растила его, разговаривала с ним, обнимала, фотографировалась.