Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 67

Проговорили почти всю ночь. За окном пансионата "Гуцульщина" катил свои воды Прут, а Галя под его шепот поведала мне свою жизнь:

— Большое и богатое наше село Мацковцы Лубенского района на Полтавщине широко и привольно раскинулось на несколько верст вдоль берега Суны, притока Днепра. Белые хатки под соломой утопали в садах. А еще дальше, на бугре, — бескрайние поля золотистых хлебов и подсолнечника, бахча; на самом горизонте, как шлемы древних воинов, — стога сена. Красивое наше село! Там издавна жили мои предки. Хорошо помню своего деда, бабку, отца, его братьев, невесток…

Мой дед был росту огромного, ходил прямо, с высоко поднятой, большой и белой как лунь головой, длинная, до самого пояса, седая борода, густые черные брови, нависшие над глазами. По маминым подсчетам, ему было лет под девяносто.

В селе его не называли по фамилии, а только по-уличному — дед Например. Почему Например? Этого не знал и сам дед. Может быть, кто-то в нашем роду любил повторять это слово? Однако нас всех называли Напримерами: и деда, и его сыновей, и их детей, и меня — Галя Напримерова.

Не знаю, как уж он ухитрился, будучи крепостным, научиться писать, считать и читать. В молодости даже волостным писарем был. Грамотных людей в селе не было, и все за помощью шли к деду. "Дед Например растолкует, напишет, прочитает письмо", — говорили односельчане. По характеру дед был очень добрый, отзывчивый к людям. И его за это любили — в его тесной хате было всегда полным-полно народу.

Семья у моего деда большая — сверх дюжины душ: пять сыновей, три дочки, невестки, их дети… И все жили вместе. Как они там размещались — трудно сказать. Мой отец, Иван Владимирович Кваша, — старший сын, мама, Елизавета Романовна, — старшая невестка: высокая, полногрудая женщина.

Ходила она спокойной, неторопливой походкой и, как дед, с поднятой головой. Не унижалась, как другие невестки, перед свекровью. Может быть, за это свекровь и невзлюбила мою мать, часто на нее кричала, незаслуженно обижала. А может быть, и по другой причине: характер у свекрови был крутой, когда это касалось невесток — сварливый. Дед всегда защищал маму: "Да замолчи ты, старая ведьма, хватит язык точить, отципысь!"

Мама очень уважала деда. Грамотный, он и ее научил расписываться, быть независимой, не верить в бога — дед был страшный безбожник. И мама тянулась к деду всей душой. Отец как-то сказал ей: "Ты становишься во всем похожей на своего свекра". — "А что, это плохо?" — "Да нет… Бабе это не к лицу".

У мамы было уже пятеро детей, когда родилась я — шестая и последняя. Ей было уже за сорок. Это случилось в 1921 году. Наша семья жила уже отдельно от деда, в собственной хате.

Отцу моему, когда я немного подросла, было уже лет под пятьдесят. Работал он в колхозе бригадиром. Его уважали в селе и тоже звали дед Например, хотя он вовсе не был дедом: крепкий, сильный, высокий и красивый мужчина. От своей матери он унаследовал вспыльчивый характер, нетерпимость и крутой нрав. За это я любила его меньше, чем маму. И хоть у нас с ней была большая разница в возрасте, мы были дружны: я ей все рассказывала, а она мне, как взрослой.