Читать «Мой Советский Союз \ Танец белых журавлей» онлайн - страница 24

Сад дома поэта плотно окружен мужчинами и женщинами, стариками и детьми. В самом саду поэты Азии и Африки, советские поэты из разных мест, поэты Таджикистана читают свои стихи в честь Мирзо Турсун-заде… Звучат самые разные языки. Языки с ликом Африки и Азии, в корнях которых звучит крепость слоновой кости, смешанной с запахом кокосовых орехов…

Читал и я: Душанбе… Не видел я глаз прекрасней твоих… Все озера земли Тонут в глазах твоих, Огромных, как звезды… Я не видел рук прекрасней твоих, раскрытых, Как облако, Дождем высекающее на земле имя, Говоря: — Это имя моего друга!

Самые разные языки прибыли в Душанбе… Это самый прекрасный многоязычный набег, который когда-либо был совершен на Таджикистан.

Таджикский поэт Мумин Каноат, похожий на пальму, подарил мне свое имя… Он вынул ножом сердцевину яблока, наполнил его вином и сказал:

— Пей… Ты ведь из того аула, где рождаются поэты.

Поэтесса Гюльрухсор Сафиева, чьи руки словно берега реки, над гладью которой рыбки мастерят для палестинских детей купола из травы и воды, говорит:

— Мы следим за огнем вашей борьбы и ощущаем на себе его отблески… То знамя, которое реет сейчас над языками пламени, скоро станет страной, имя которой — Палестина.

Я — таджичка, поэтесса и мать. Моему сыну Азизу шесть лет. Он дарит вам свою куклу.

С поэтессой, озаренной пламенем палестинской борьбы, отправляемся в путешествие по стихам Мирзо Турсун-заде.

— Поэт прежде всего существует в своем языке, — говорит Гюльрухсор. — У каждого языка — свой алфавит. Но стихи поэта принадлежат всему миру. Я поняла это на собственном опыте, когда мы вместе с Мирзо Турсун-заде ездили по таджикским селениям в дни его шестидесятилетия. Когда мы приехали в селение Фаизабад, вокруг Мирзо собрались дехкане, и он начал читать им свои стихи. Никогда не забуду тех старцев — шейхов Фаизабада, с длинными, до колен, белыми бородами, которые склонялись перед поэтом — прекраснейшим сыном своей Родины!

Прощай, Душанбе! Не забуду строф твоих поэтов, запах фиалок и журчание струй твоих фонтанов…

О ПОЭЗИИ И ДРУЖБЕ

Из Душанбе мы все вместе — поэты и писатели из стран Азии и Африки, из разных советских республик — прибыли в Алма-Ату.

…Поэт Дагестана — Расул Гамзатов — восседал во главе стола, на котором были собраны фрукты и напитки, представлявшие многие языки Советского Союза. Миндаль, мускат и гранат говорили по-узбекски, яблоки — по-казахски, виноград — по-азербайджански и таджикски. Водка говорила по-русски, вино — по-грузински, коньяк — по-армянски.

Эти языки и другие собрались за столом у Расула Гамзатова. И арабский язык был почетным гостем за этим столом. Он сидел слева от Расула Гамзатова. Справа от хозяина был язык хинди — язык индийского поэта Сиджада Захира, одного из пионеров движения писателей стран Азии и Африки.

Стол, где правит Расул, с полным правом говорит, что Советский Союз — это страна поэтов. Другой такой нет. Расул Гамзатов, поэт с душой родниковой чистоты…