Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 91

Кому-то могло показаться, что наши с Сашей странные отношения, предоставляют возможности для разного рода инсинуаций. Но у меня были жесткие принципы. Друзья были для меня гораздо важнее любовников, а бойфренды – становились друзьями на всю жизнь. Я никогда не спала с друзьями. Ни разику. Ни с Пашей, ни с Игорем, ни с Коленькой. Ни с одним хорошим, умным или красивым мальчиком. Страшно было их спалить этим своим огнем. Как будто он горел в душе, а пламя нет-нет да вырывалось между ног. И там настигало смельчаков. Поэтому в пещеру допускались только те, кто имел шансы выжить. Одна жертва уже была у всех перед глазами: бедный Алекс! Этот огонь, конечно, хорош только в кино. Он сулит сплошные неприятности и драмы. А не страстные ночи, как думают некоторые придурки.

В то время как все предавались «сексуальным экспериментам», я обычно стояла рядом, просто держала свечку. То есть вроде как участвую, но по делу прохожу как свидетель. В общем, юные годы прошли даром, ничем интересным похвастаться не могу. Однажды всей компанией был остро поднят вопрос о том, что нам всем уже по двадцать три – двадцать четыре, а мы ни разу не «снимались»! То есть «Ритка снималась, а ты Лола – нет, почему?» О да! Почему бы не попробовать? Это так увлекательно! И мы попробуем тоже! Пойдем в какой-нибудь центровой кабак, где весь Копенгаген этим занимается по пятницам, и попробуем кого-нибудь зацепить!» Ужас обуял меня, но я не подала виду. Самое страшное – прослыть занудой. Сниматься так сниматься… Дождались пятницы. Пятница – это настоящий аттракцион в Копене, наши московские пятницы рядом не стояли. В конце рабочей недели на пешеходку высыпало все половозрелое население города. Семейные толпились у ресторанов, холостые вытряхивали кучки девушек из спорткаров. Студенты текли потоком. Восемнадцатилетние пышные блондинки (а они почти все пышные и с крепкими ногами) шли с распахнутыми куртками в любую погоду, вздрагивая молодой грудью. Клерки уходили последними. Они уползали под утро, покрикивая ругательства, теряя кошельки и остатки человеческого достоинства. В субботу карусель продолжалась. Часов с двух дня народ опохмелялся и гулял с перекошенными рожами, но вечером было уже не так шумно. В воскресенье все отсыпались, навещали бабушек и готовились к рабочей неделе. Все это было как-то очень традиционно. Узаконено, что ли. Я так и представляла себе эти воскресные встречи молодых внучек с бабулями: «Ну как, Ханна, ты хорошо провела пятницу, девочка?» – «Да, бабуля, мы с ребятами так нажрались, что я проснулась у Хенрика в Вяльбю!» – «Ха-ха-ха! Молодец, милая! Я в твои годы просыпалась там каждую пятницу!»

Мы нарядились и пошли в Krasnopolsky. Этот кабак был во всех путеводителях по Копенгагену. Ровно напротив – Texas, где ходил ковбой между столиков и наливал какую-то сивуху в шоты бесплатно. Сначала мы пошли туда, приняли для храбрости. И когда Паша уже начал, теряя стыд, стрелять у посетителей сигареты на чистом русском, поняли, что пора. Войдя в мажорский «Краснопольский», я совсем потерялась. Мы сели кучкой, и Ритка показала нам мастер-класс. Единственное, что я усвоила из него, это возможность познакомиться, попросив прикурить. Тренированная Ритка сразу взялась за дело. И уже через пять минут сидела и с будничным лицом болтала за стойкой с парой симпатичных блондинов. Я явно проигрывала. Саша и Паша не торопились, внимательно оглядывая зал в поисках симпатичных девушек, капризничали. Саша попросил меня отойти немного подальше, чтобы не смущать. Я перешла на другой конец длинной стойки и попросила прикурить, но почему-то у бармена. Выкурила две, одну от одной. И решила уйти. На улице сразу стало легче. Вскоре выбежала Ритка. Она тоже заскучала. «Разве это съем! Это – обычный кабак, – сказала она с прищуром опытного лоцмана. – Пойдем, я покажу тебе место, где настоящий съем!» Я покорно потрусила за ней. Идти пришлось совсем недалеко. Запотевшая стеклянная дверь не открывалась, как будто ее приперли спинами. Со второй попытки мы ввалились под свист и улюлюканье молодых людей, которые придерживали ее изнутри. Баловались. Пока мы падали, они оглядели нас в деталях. «Улыбайся, Лола!» – сквозь зубы посоветовала подруга. Я не стала. Гопота – она и в Африке гопота. Мы прошли в зал. На столе лежала полураздетая пара и целовалась. В темных нишах кто-то копошился. Мы, не снимая пальто, прочесали местность. Я быстро усвоила, что такое съем, и попросилась домой. Выйти было непросто. Все та же встречающая компания на дверях что-то требовала от нас пьяными голосами. «Ай донт спик дэниш», – сказала я громки и сухо. С чудовищным русским акцентом, убивающим либидо. Мы вышли. Вернулись в «Краснопольский». У Саши и Паши, у каждого, сидело по телочке на каждом колене. Упражнение им давалось явно проще, чем мне. Я мрачно села в углу и тут же имела честь познакомиться с молодым непальцем, студентом Копенгагенского универститета, поклонником Нострадамуса. Он так был им увлечен, что даже сделал мне пару предсказаний типа: в твоей жизни много трудностей, но все закончится хорошо! Беседа продолжалась недолго. Когда обсудили духовность, он завел пластинку, на тему: «К сожалению, всем нужны деньги, чтобы есть, чтобы купить что-то, например вот эти ботинки…» И он продемонстрировал мне дорогой кожаный образец. Меня зарубило. Я взялась спорить из принципа, что можно жить и без денег. А ботинки, если нужно, можно украсть. Но… анархисты собирались в другом клубе. Непалец в ужасе отшатнулся и стал рассказывать мне о карме. Я заскучала. Пользуясь тем, что и Саша и Паша обычно ночуют у меня, а с девицами они еще не успели договориться, я подняла взвод на построение. Не знаю, на что они рассчитывали. Без крыши над головой и без языка. Только на чудо или любовь с первого взгляда. Никогда не могла понять, как люди творят с собой такое по доброй воле? Натужное общение ради перспективы переспать? Какой-то сбой программы…«Все! Я иду домой!» Мальчики, ворча, поплелись сзади. Я умею испортить праздник, если что.