Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 78

Иногда она выходила на меня – вызванивала через родственников и знакомых, писала письма и пыталась от меня добиться: что происходит. Сейчас я уже понимаю, что ей надо было сказать. Что угодно. Но тогда я настолько боялась этого разговора с ней, этого взгляда в глаза, что всячески избегала этих контактов. Я даже нашла оправдание: «Ну а что, если сын от нее прячется, я-то что должна? Тем более я ему фактически не жена больше!» Я бегала от нее как черт от ладана.

И вот мы в пустой квартире, собираемся, собственно, съезжать. Лежим на матрасах, отдыхаем. Вспоминаем Алекса разными добрыми словами. И тут – звонок в дверь. Я говорю: «Ну, наверное это хозяин все-таки приехал. Я сейчас не готова с ним беседовать. Если им надо, пусть взламывают дверь, черт с ним». И мы лежим дальше, затаились, не дышим. На измене. Звонки в дверь продолжаются очень настойчиво. Но дверь не ломают, берегут, видимо. В какой-то момент открывается дырка в двери, где вход «для писем и газет» и оттуда раздается сдавленный голос: «Алекс, это я, твоя мама! Я приехала к тебе, я знаю, что ты здесь, открой мне!»

У меня сердце мое остановилось, а потом стало обливаться… даже не слезами, а просто кровью. И я не могу встать и ей открыть. Потому что я, во-первых, боюсь и не знаю, что сказать, я в растерянности… А во-вторых, я понимаю, что и сама сейчас предстану перед ней не в лучшем свете… Какая-то пустая квартира с черными мешками, куча мужиков, которые даже не могут встать с засаленных матрасов, а муж в тюрьме – сел за наркотики… Мама скребется в дверь, плачет и кричит под дверью, требует ей открыть… с час, наверное. А я лежу и делаю вид, что меня нет. И не могу ни плакать, ни смеяться. Все смотрят на меня с ожиданием в глазах – что ты сделаешь? А я не придумала ничего умнее, чем просто спрятаться. Это было очень ужасно. Очень. Я не открыла ей. И мама ушла. Она еще пожила у знакомых неделю и уехала в Москву. Так и не нашла сына. Потом, через пару лет, я смогла прийти к ней и сказать, что Алекс жив. И что он сидел в тюрьме за наркотики. И мама вздохнула с облегчением. Потому что она боялась – не за убийство ли… или за что-то еще подобное, ужасное. Но я не сказала ей, что была тогда в этой квартире. Я мямлила, что мы с Алексом разлюбили друг друга и давно не живем вместе. Она расстраивалась. Говорила, что всегда мечтала о такой невестке – доброй, умной и интеллигентной. Я тоже считаю, что она – одна из лучших моих свекровей. Хотя Сашина мама тоже была прекрасная женщина. Когда она со мной знакомилась, она сказала незабываемую фразу: «Мне так много Саша о тебе рассказывал! Говорил: „Мама, она хоть и не красавица, но такой человек хороший!“» Это был прекрасный комплимент, кстати. Только Саша покраснел почему-то. А я поняла: у нас серьезные отношения.

Время сильно меняет точку зрения на одни и те же вещи. Лучше переждать, если ситуация накаленная. Мама поехала искать Алекса еще раз, когда меня там уже не было, и все-таки нашла. Произошла встреча на Эльбе. И мама плакала, и он плакал. Он уже слез к тому времени с героина, полежал в лечебнице, и стал нормальным парнем. Они стали часто видеться, и к ним там вернулось их семейное счастье. Я поняла, что была права, не открыв ей тогда эту проклятую дверь.