Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 77

Алекс тем временем со спокойной совестью сел. И в тюрьме ему очень понравилось. Теперь он находился на полном иждивении государства и развлекался как мог. Сначала переломался. Потом, участвовал в шахматных турнирах и занял второе место по тюрьме после библиотекаря. Библиотекарем работал заключенный, который сидел за какие-то экономические преступления особо крупного размера. Впоследствии Алекс при первой же возможности, вместо того чтобы платить штраф, сразу вставал на wait list на посадку.

А мне в это время пришло очередное письмо о том, что уже «все»! Через неделю нас приедут выселять из квартиры с приставами. Пока я перевела его с датского, осталось уже три дня. И хотя Алекс всегда уверял меня, что это – пустые угрозы, выселять нас некуда, бездомных в стране нет официально, нам предоставят другую жилплощадь, надо просто подождать и т. д. и т. п., я почему-то очень нервничала. И письму даже обрадовалась: наконец что-то изменится, а хуже уже не будет. «Винтовка – это праздник!» Я так уже натерпелась позора, что мне стало все равно, куда съезжать. Куда угодно, в никуда! Пусть Алекс выйдет из тюрьмы и сам разруливает эту ситуацию, в которую меня втянул. А я где-нибудь перекантуюсь.

Мы стали собираться. Вернее, все выбрасывать. Складывали подушки вместе с постельным бельем в черные мешки, непомытые кастрюли вместе с супом кидали туда же. Тарелки били, потом засовывали тоже. Выгребли эти тонны грязных носков, которые скопились в тахте. Это было так радостно! Кончился позор. Начиналась новая жизнь. Собрали все и поняли, что ценных вещей нет. В принципе. Мы устали. Перекурили и упали – кто куда. Впервые за долгое время мы лежали с Сашей в обнимку не скрываясь. Лежали на голом матрасе в гостиной. И болтали о том о сем с остальными членами нашей ОПГ, разбросанными по полу пустой квартиры. И тут случилось Одно Омрачающее Событие.

Все это время Алекс, естественно, не контактировал с родителями, которые жили в Москве, потому что ему было тупо стыдно за то, что он ведет такой образ жизни. Алекс был из хорошей семьи. Его мама – интеллигентная еврейская женщина, которая работала в каком-то театре, очень любила своего сына и представить себе не могла, что он там такое вытворяет. Сынишке было так стыдно перед мамой, что он ей ничего не говорил. Совсем ничего. Не звонил и не писал. Ушел в подполье. И мне велел строго-настрого, чтобы я ничего ей не говорила. Да мне бы и в голову не пришло! Как такое сказать чьей-то матери? Ваш сын – наркоман! Да это был бы немыслимый шок в то время. Это позже, в конце девяностых, когда героин пришел в Россию, появились наркоманы. И их матери тоже появились. А тогда такого быть не могло среди интеллигентных еврейских мальчиков. Мама, по нашим представлениям, могла умереть на месте от разрыва сердца.