Читать «Мои 90-е» онлайн - страница 108

Глава 27

Эротическое кино. Перспектива. Супервидеокамера и порноартхаус. Слоники и ноги.

Я приехала на съемку и увидела совершенно шикарного усатого голландца. Мало того что усы были рыжие, он еще непрерывно курил самокрутки, отчего они и вовсе выцвели на кончиках. Это были ужасно вонючие, прокуренные усы. Его фишка заключалась в том, что он снимал цикл фильмов субъективной камерой. Про то, как он сам на улице знакомится с девушкой (каждый раз это был какой-нибудь новый город, новая страна). Девушка – потерялась или иностранка. Камера всегда у него на плече. В кадре – только девушка и его руки, которые иногда ее трогают. И никто не знает, кто этот человек за камерой. И сюжет всегда один и тот же: он разводит девушку на секс. Они с ней едут в отель или куда-то к нему домой. Иногда девушка соблазняет его, иногда он – девушку. Она ложится в постель, раздевается, дальше мы видим, как его руки попадают в кадр и – все, затемнение. Камера выключается. Дальше у людей случается эротический коллапс, потому что все успевают раскачаться, но не кончить. И никакой похабщины. Чистое искусство. Интересно, проканал бы сейчас такой жанр или нет? Его видео имело высокий профессиональный рейтинг. Но тогда я этого еще не знала. Хенрик нас познакомил, но имя режиссера мне запоминать показалось лишним. Он снимал на видео, как я – обаятельная и привлекательная – хожу по Копенгагену. Ветер раздувает мои волосы, я немного хулиганю и немного кокетничаю. Дальше он вывел меня на людную улицу, с проезжающими мимо машинами, и спросил: «Можешь показать сиськи?» Меня на «слабо!» можно взять как мальчика. Это – мое больное место. Я тут же задрала свитер и показала сиськи большому туристическому автобусу. В Дании это не запрещено. Вот сейчас я уже думаю: а вдруг там были дети? За этим последовали какие-то манипуляции пожелтевшими от табака пальцами, которые мне пришлось терпеть, потому что это, сцуко, все-таки, жанр такой. Уже по ходу пьесы я решила выспросить у Хенрика: нормальный ли чувак, надежный ли – этот голландец? Хенрик сказал: «Да-да, все нормально, это мой друг. Вы сейчас поедете в отель, и там он доснимет вторую часть видео». Когда мы зашли в темный старый отель, Хенрик на ресепшне что-то крикнул от дверей, когда мы входили, и дама с ресепшна кинула на меня липкий взгляд, и меня накрыло. Вот в таких случаях люди и начинают качать права, обвиняя любопытных в ханжестве. Да что там, ножичком пырнуть могут. Кто ж признается, что просто застыдился! Мы зашли в старинный железный лифт с какими-то финтифлюшками, такие лифты у нас только до революции были. Лифт стартовал, и голландец опять включил камеру. Я туда улыбаюсь, а он говорит: «Ну, сейчас мы приедем в номер и займемся сексом». Меня такая безапелляционность немного смутила. Вроде бы ни про какой секс не договаривались… и вдруг, когда уже педали назад не крутятся и лифт закрылся, всплывает такой фактор. Я думаю: «Ничего себе, возьмет сейчас и вдует. И что я смогу ему сказать? В полицию даже не заявишь!» Заранее мы обсуждали с ним кодовые слова. Если мне что-то не нравится или просто нужно остановить камеру, я говорю что-то по ситуации, но использую кодовое слово. Допустим, «бойфренд». Воспользоваться этим приемом у меня еще не было повода. Но тут я ему в полной панике заорала в камеру: