Читать «Мистерии (пер. Соколова)» онлайн - страница 92

Кнут Гамсун

Это была Сара, которая постучала и доложила ему, что ужинъ поданъ. Минутта тотчасъ же всталъ. Нагель былъ теперь уже совсѣмъ пьянъ, и языкъ его сталъ заплетаться; кромѣ того, онъ поминутно противорѣчилъ себѣ и все больше и больше заговаривался. Его задумчивый взглядъ и жилки, вспухшія на вискахъ, говорили о томъ, какъ много мыслей пробѣгало у него въ головѣ.

— Да, — сказалъ онъ, — я не удивляюсь, что вы, при случаѣ, можете заставить человѣка дойти до всѣхъ тѣхъ безсмыслицъ, какія вы принуждены были выслушать за сегодняшній вечеръ. Но я съ удовольствіемъ выслушалъ бы ваше мнѣніе относительно нѣкоторыхъ вещей; напримѣръ, вы такъ-таки и не отвѣтили мнѣ на мой вопросѣ о томъ, что вы въ глубинѣ души думаете о фрейлейнъ Килландъ. Мнѣ она представляется избраннымъ. недосягаемымъ существомъ, исполненнымъ красоты, и чистымъ, и бѣлымъ какъ снѣгъ, — представьте себѣ чистый, глубокій, блестящій снѣгъ. Такою стоитъ она въ моемъ представленіи. Если вы получили другое впечатлѣніе изъ того, что я раньше сказалъ о ней, то это ошибка… Дайте же мнѣ выпить послѣдній стаканъ въ вашемъ присутствіи; ваше здоровье!.. Однако мнѣ сейчасъ пришло въ голову: если бы у васъ хватило терпѣнія заняться мною еще два-три краткихъ мгновенія, я былъ бы вамъ несказанно обязанъ. Дѣло въ томъ, — позвольте мнѣ сказать вамъ откровенно, только подойдите поближе, чтобы я могъ шепнуть вамъ, а то стѣны въ домѣ тонкія и надо бытъ осторожнымъ, — итакъ, дѣло вотъ въ чемъ: я, собственно говоря. безнадежно влюбленъ въ фрейлейнъ Килландъ. Ну, вотъ я и высказался! Это всего лишь два грубыхъ и жалкихъ слова объ этомъ предметѣ, но Господь въ небесахъ знаетъ, какъ я безумно люблю ее, какъ я по ней страдаю. Ну, да, это частный вопросъ: я люблю, я люблю, это сюда не относится. Ну-съ! Но я надѣюсь, что вы отнесетесь къ моей откровенности со всею скромностью, которой она заслуживаетъ. Обѣщаете вы мнѣ? Спасибо, дорогой другъ! Но вы, пожалуй, спросите, какъ могу я быть въ нее влюбленнымъ, когда я только-что назвалъ ее большой кокеткой? Во-первыхъ, отлично можно любитъ и кокетку, это еще не препятствіе; да это и не печалитъ меня, я обхожу это; но тутъ есть и нѣчто другое. Какъ это было: вы утверждали, что вы знаете людей, или вы не утверждали этого? Если бы вы знали людей, вы бы, конечно, поняли, что я теперь говорю: я ни въ коемъ случаѣ не могу думалъ, что фрейлейнъ Килландъ дѣйствительно кокетка; строго говоря, я этого и не думаю. Она, наоборотъ, особа необычайно естественная… Что вы скажете, напримѣръ, о ея непринужденномъ смѣхѣ, не взирая на то, что у нея не совсѣмъ бѣлые зубы? Она смѣется слишкомъ охотно и часто, чтобы быть кокеткой. Но замѣтьте себѣ: несмотря на это, я могу составить себѣ мнѣніе о фрейлейнъ Килландъ, какъ о кокеткѣ, чтобы распространить его; это мнѣ все равно. И дѣлаю я это не для того, чтобы повредить ей или отомстить за себя, а только затѣмъ, чтобы поддержать себя; я дѣлаю это изъ самолюбія, потому что она насмѣхалась надъ всѣми моими усиліями заставить ее меня полюбить, потому что она помолвлена и уже связана; она для меня потеряна, совершенно потеряна. Видите ли, это, съ вашего позволенія, новая и совершенно особая сторона человѣческой души. Я былъ бы способенъ подойти къ ней на улицѣ и совершенно серьезно, въ присутствіи многихъ, сказать ей, — повидимому, только затѣмъ, чтобы смутить ее и причинить ей непріятность, — да, я былъ бы способенъ посмотрѣть на нее и сказать: здравствуйте, фрейлейнъ! Поздравляю васъ съ чистой рубашкой! Слыхали вы что-нибудь подобное? Но я могъ бы это сказать. Что бы я сдѣлалъ послѣ этого, — побѣжалъ ли бы я домой, чтобы рыдать, уткнувшись въ носовой платокъ, или принялъ бы нѣсколько капелекъ изъ скляночки, которую я ношу въ карманѣ, - объ этомъ я молчу.