Читать «Мистерии (пер. Соколова)» онлайн - страница 26

"…У нея, впрочемъ, удивительно красивая фигура, у этой Сары! Когда она идетъ, бедра у нея колышатся; точно ляжки у хорошо откормленной кобылы. Весьма пышно. Хотѣлъ бы я знать, была ли она уже замужемь. По крайней мѣрѣ, она не очень пищитъ, когда ее подтолкнутъ въ бокъ, и мнѣ кажется, она съ величайшей готовностью… Нѣтъ, въ свое время я пережилъ свадьбу, такъ сказать, сопережилъ. Гм!… Милостивые государыни и государи, это былъ канунъ воскресенья, вечеръ, на одномъ вокзалѣ въ Швеціи; на станціи Кунгебакка. Прошу васъ только не забывать, что это было вечеромъ, наканунѣ воскресенья. У нея были большія бѣлыя руки, у него новенькій съ иголочки кадетскій мундирчикъ и совершенное отсутствіе бороды, такъ онъ былъ юнъ. Они ѣхали вмѣстѣ изъ Готтенборга, она была также юна, оба совершенныя дѣти. Я сидѣлъ за своей газетой и наблюдалъ ихъ; они совсѣмъ растерялись, что я тутъ сижу; все время они глазъ не сводили другъ съ друга. У дѣвушки глаза такъ и горѣли, и она рѣшительно не могла усидѣть на мѣстѣ. Вдругъ поѣздъ далъ свистокъ передъ Кунгебаккой; онъ схватилъ ея руку, они поняли другъ друга, и, какъ только поѣздъ остановился, оба проворно соскочили. Она спѣшитъ въ маленькій домикъ на платформѣ, онъ за нею… ей-Богу, онъ ошибся: онъ идетъ въ ту же дверь! Быстро запираютъ они дверь за собою. Въ то же мгновеніе раздается отовсюду благовѣстъ: вѣдь это былъ субботній вечеръ. При звукахъ всеобщаго благовѣста провели они время тамъ. Три минуты, четыре минуты, пять минутъ проходятъ. Гдѣ они? Они все еще тамъ, а колокола звонятъ. Ужъ не опоздали бы они! Но вотъ наконецъ онъ пріотворяетъ дверь и высматриваетъ оттуда. Голова у него непокрыта; она стоитъ вплотную за нимъ и нахлобучиваетъ ему фуражку, а онъ оглядывается на нее и смѣется. Затѣмъ онъ однимъ прыжкомъ сбѣгаетъ съ лѣсенки, а она за нимъ, оправляя на ходу платье, а когда они входятъ въ вагонъ и снова занимаютъ свои мѣста, ни одна душа не замѣчаетъ ихъ, нѣтъ, ни одна душа, кромѣ меня. Глаза дѣвушки отливали прямо золотомъ, когда она взглянула на меня и улыбнулась; ея маленькія груди, однако, такъ и вздымались, такъ и ходили ходуномъ. Минуты двѣ спустя оба они уже спали мертвымъ сномъ: такъ они славно устали.

"Какъ это вы находите? Милостивые государыни и государи! мой разсказъ оконченъ. Не получили ли вы такого впечатлѣнія, будто до васъ донесся маленькій незначительный клочокъ изгнанной человѣческой жизни? Я обойду вонъ ту безукоризненную даму, тамъ внизу, у которой лорнетка и мужской стоячій воротничокъ; это синій чулокъ, если не ошибаюсь; я обращусь съ двумъ-тремъ среди васъ, которыя не проводятъ дни свои, стиснувъ зубы и неустанно работая ради общественной пользы. Извините меня, если я кого-либо оскорбилъ, особенно прошу я извиненія у достойнѣйшей дамы съ лорнеткой и синимъ чулкомъ. Однако… смотрите-ка: вѣдь она встаетъ, ей Богу, встаетъ! честное слово, она либо хочетъ уйти, либо цитировала кого-то. А если она будетъ кого-либо цитировать, то ужъ вѣрно убьетъ меня наповалъ. Если же она хочетъ совсѣмъ сразить меня, то скажетъ слѣдующее: Гм! — скажетъ она, — у этого господина такое допотопное представленіе о жизни, о какомъ я никогда не слыхивала. Такъ это — жизнь? Да? Это называется жить? Я не знаю, совершенно ли неизвѣстно этому господину, что сказалъ одинъ изъ величайшихъ мыслителей о томъ, что называется жить: "Жизнь — борьба съ лукавымъ въ нашемъ сердцѣ и умѣ", — сказалъ онъ…