Читать «Меч воина. Внутренний подвиг мирянина и инока» онлайн - страница 66

Степень приближения к этому идеалу может быть разной: человек обоживается в той мере, в какой достигает подобия Богу. И в этом смысле «творение человека еще не завершено», на пути к совершенству мы остаемся всё еще в состоянии «творимых из ничего». Пока не завершится созидание нашей личности в процессе богоуподобления, никто из нас, по сути говоря, не является вполне человеком. От рождения мы представляем собой лишь исходный ипостасный материал, предназначенный для синер-гийного творчества, сырье для духовного созидания, — это то состояние, в котором пока еще «невозможно обо-жение наше».

В прямой зависимости от меры приближения к Богу находится загробная участь человека. Те из возможностей нашей природы, которые будут реализованы в подвиге богоуподобления, «пребудут с человеком в вечности», а возможности упущенные, не осуществленные в течение земной жизни, определят «неполноту нашей вечности», то есть некоторым образом ограничат степень вечного блаженства. Как ни трагично, большинство людей, вопреки Божественному о них замыслу, уходят в вечную жизнь, отнюдь не достигая полной меры того, что предназначено для них Творцом. Отсутствие единения в богоподобной любви порождает все человеческие конфликты, тут источник бесконечной взаимной вражды: «эгоистический индивидуализм неизбежно вносит обособление и разделение через борьбу за свое временное существование». Индивиды «пылают ненавистью к инакомыслящим, ищут преобладания над братьями» и, впадая в безумие, становятся одержимыми идеей национального превосходства. В своей разделенности люди доходят до предельно извращенных форм самолюбия — насилия человека над человеком.

Осуществить на деле завещанное нам не то что трудно, но невозможно, во-первых, вне евхаристической жизни, без содействия Божественной благодати, а во-вторых — вне опыта умного делания. Созидание нового, внутреннего человека¹² требует подвига по преимуществу также внутреннего — бескомпромиссной брани с силами диавола и своим ветхим «я». Здесь нечего делать без оружия духа — сердечной молитвы, трезвения. Дух Святой, Который хочет, чтобы все люди спаслись¹², вершит Свое священнодействие в душе того, кто стяжает благодать в подвиге аскезы и трезвенной очистительной молитвы.

Безжалостное покаянное самообличение, усердное молитвенное переживание за своих ближних и дальних собратий постепенно выводят человека из плена самости. По мере очищения от страстей душа возводится к исполнению высших заповедей и «начинает жаждать спасения для всех людей», а значит, уже не может не просить об этом Бога. Молитва деятельная постепенно перерождается, все более властно ею движет сила благодати. Дух Святой, вселяясь в сердце, вдохновляет молиться за весь мир и за своих врагов, напитывает душу силой и слезами. «Бог есть Дух, и человек-персона — дух». Когда в умносердечной молитве «Бог входит в общение с духом человека», то тот «начинает видеть Бога как Он есть в Самом Себе». Тогда «наша тварная персона Духом Святым вводится в сферу нетварного Божественного бытия таким образом, что мы воспринимаем Бога внутри нас как нашу жизнь». Именно сердечная и трезвенная, «чистая молитва — вернейший путь к познанию Бога». Помимо чистоты не меньшее значение имеет содержание молитвы: восхождение к духовному совершенству «возможно только через молитву сострадания всему миру» . В «наивысшем доступном нашему естеству напряжении молитвы, когда Сам Бог молится в нас» достигается реальное боговиде-ние и богообщение. «В вышеестественной молитве лицем к лицу⁷¹ живого Бога» вершится нашеобожение.