Читать «Механический мир. Дилогия» онлайн - страница 347

ЭПИЛОГ

Над скаковым полем повис неумолчный гул. Публики полно: праздные зеваки, завсегдатаи тотализатора, жучки-букмекеры, знатоки разнообразных «трио», «квартетов» и «квинтетов плюс». Дамы в шляпках, цилиндры, офицерские кепи, котелки. Крики, крики — горестные, разочарованные, восторженные, и все, как один, полные неподдельного азарта высшей, девяносто девятой пробы. Поверх гомона раздается дробная россыпь галопирующих копыт; тому, кто стоит в первом ряду, возле ограждения дорожек, слышны звяканья подков друг о друга, когда группа всадников, стоя на стременах над нелепыми, размером со школьную тетрадку, жокейскими сёдлами, проносится мимо.

Вот они, вытянулись в линейку, все, как один в белых бриджах из плотного шёлка, в двухцветных кургузых камзольчиках. Первый, в лимонном и синем, посылает лошадь на препятствие из берёзовых жердей. Рыжая легко, без натуги берёт барьер, зависнув над ним в длинном прыжке. Трибуны ревут, а впереди уже виден финишный столб ипподрома Лоудерри — заезд окончен! Скаковые лошади такой же символ Империи, как золотые кругляши соверенов, как привычка исчислять стоимость некоторых приобретений — фамильных драгоценностей, скаковых лошадей, яхт, — не в фунтах стерлингов, а в гинеях; такой же, как махины броненосцев на Спитхедском рейде. Корабли, золото и… скачки. Вот оно, зримое великолепие ДЕРЖАВЫ, простирающей свою длань над половиной мира.

Паддок, как и скаковое поле, тонул в сентябрьском тумане — старая добрая английская погода! В это молоке всхрапывают лошади, скрипит кожа, брякает металл — это служители рассёдлывают скакунов, участвовавших в завершившемся заезде.

Двое джентльменов прогуливались вдоль паддока. А где ещё наслаждаться прелестями скакового уикенда, как не здесь, где это великолепие особенно близко, только руку протяни?

— «Принцесса Индии» могла прийти первой, если бы её не придержали перед последним препятствием! — горячился высокий, с благородным лицом с аккуратной седоватой бородкой. — Куда смотрят распорядители скачек? Это же очевидное мошенничество, так и уничтожают истинно спортивный дух! Кому захочется делать ставки, если игра сыграна заранее, и результаты известны?

Его собеседник — с дымчатыми очками на простоватом, слегка заостренном лице пресвитерианского пастора, — еле заметно улыбнулся.

— Вот уж не думал, Уильям, что вы продемонстрируете здесь, на скачках, такой азарт. Хотя, конечно, в жизнь — это в определенной степени тоже игра: ходы и ставки предугаданы заранее, но в последний момент вмешивается некий фактор и все расчёты летят к черту. И куш срывает тот, у кого хватит хладнокровия дождаться финала и не бросить игру, не так ли?

Уэскотт скривился, как от зубной боли:

— Я понимаю вашу иронию, профессор. Вы хотите сказать, что наша игра, что в России, что в Африке, не вполне проиграна и Братство рано поддалось панике?

— Наша игра вовсе не проиграна, Уильям. Скажу больше: мы не потерпели даже временной неудачи. Пожертвовано несколько второстепенных фигур, противник принял эти жертвы, не догадываясь, что партия просчитана на много ходов вперед.