Читать «Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый» онлайн - страница 5

Представляет интерес статья итальянского историка А. Агости, хотя и не со всеми ее положениями можно согласиться. Характерно, что в основу своей работы он положил программное высказывание видного итальянского левосоциалистического лидера Р. Моранди (1902 – 1955), который, указывая на необходимость динамического понимания коммунизма, считал его подлинно революционным социализмом. Моранди стоял на позициях куда более близких нам, чем сегодня занимают некоторые деятели Итальянской компартии.

Агости сосредоточивает внимание на неоднородности групп и течений, объединившихся в возникших в начале 20-х годов компартиях. Само по себе это положение бесспорно, если не упускать из виду другой стороны дела. Ведь сам факт объединения означал: то, что сближало эти группы, этих людей, было сильнее и важнее того, что их разделяло.

Агости в целом верно понимает ведущую роль Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) в Коминтерне и отвергает антикоммунистическую клевету, будто Коминтерн был не более чем агентурой ВКП(б). Он правильно замечает, что коммунистическое движение было сильно прежде всего своими корнями в конкретных, разных странах. Но именно ленинская партия задавала правильный тон, тогда как детской болезнью «левизны» хворали прежде всего молодые зарубежные партии. Тогдашний «еврокоммунизм», в отличие от сегодняшнего, грешил левизной, но в обоих случаях он, как видно, оказывался отклонением от верного пути.

Иные неточные оценки и акценты Агости объясняются, видимо, тем, что он широко использует ненадежные источники, хотя и полемизирует с антикоммунистами. Он не обратился к фундаментальным, основанным на архивах исследованиям, предпринятым советскими историками, в частности к монографиям о конгрессах Коминтерна. Можно было бы, конечно, подвергнуть сомнению научную добросовестность и основательность авторов публикуемой книги; но вместе с тем создается впечатление, что советские работы недостаточно популяризируются за рубежом, причем препятствовать здесь может и характер преподнесения материала.

Статья М. Гайека о «левых коммунистах» вряд ли может добавить что-либо существенное к работам советских историков на эту тему. Тем не менее небезынтересно замечание автора о том, что критика в адрес большевистского руководства с «левокоммунистических» позиций по вопросам характера власти была сродни мартовской, меньшевистской. Из фактов, приводимых Гайеком, явствует, что ленинской, большевистской политики был свойствен революционный реализм, тогда как «левые коммунисты» не считались с объективными условиями и уже потому были обречены на поражение. Но и в этой, и в другой статье Гайека (о революционном движении в Германии) также есть неточные оценки, необоснованные выводы. Гайек явно упрощает ленинские оценки «мартовского наступления» и тогдашнего положения в КПГ. Следует также отметить, что обширная статья Гайека о большевизации компартий игнорирует не только советские, но и многочисленные исследования зарубежных прогрессивных ученых об истории становления и развития коммунистического движения в отдельных странах.