Читать «Марк Алданов. Сочинения в шести книгах. Книга 3. Прямое действие» онлайн - страница 57

Он вдруг вспомнил, что очень давно, когда ему было лет восемнадцать, в его родной городок приехала бродячая труппа, показывавшая вместе с другими зрелищами «женщину с удавом». Мрачная брюнетка совершала разные движения на эстраде балагана, причем вокруг ее тела обвивалась громадная змея. Брюнетка была молода, недурна собой и вполне доступна; тем не менее никакого успеха у веселящихся мужчин она не имела. «Неуютно: вдруг из-под дивана выползет этот проклятый удав!» — так кто-то выразил общее чувство. Это воспоминание очень его позабавило.

— Я знаю, что вы писатель, — сказала Грета, медленно вскинув на него глаза, — но ничего вашего я не читала. И даже не знаю, о чем вы пишете.

— Вероятно, вы не очень интересуетесь литературой? — спросил он суховато и поделился с ней воспоминанием о женщине с удавом. Хотя он придал воспоминанию другую, скорее лестную форму, Грете оно не понравилось. Она «смерила его взглядом», как на экране разорившаяся княгиня, ставшая манекеншей в модном магазине, мерит взглядом человека, принявшего ее за настоящую манекеншу. «Положительно, в ее жизни кинематограф сыграл большую роль. По кинематографу, надо думать, живет немало женщин ее профессии», — подумал он. Ему пришло в голову, что слова «женщина с удавом» могли бы быть хорошим заглавием для романа. Он, впрочем, жестоко разбранил бы за пошлость всякого другого романиста, который выпустил бы книгу под таким заглавием.

На следующий день он послал ей тщательно подобранный букет. Тут были орхидеи, что-то красное, что-то черное — все это могло иметь сложный символический смысл. Он отлично знал язык цветов; дамы, у которых эссеист обедал в течение года, долго обсуждали и толковали состав его новогодних и других букетов. Все же подобной даме он еще никогда в жизни цветов не посылал. Она ответила ему запиской; в ней были две орфографические ошибки, но в остальном записка была такая, какую могла бы написать обыкновенная светская женщина.

Они встретились снова и на этот раз разговаривали долго. Ей было известно, что к нему относятся с доверием. Он был два раза в Москве и небрежно рассказывал, немного преувеличивая, о своей дружбе с московскими сановниками. Она слушала внимательно. Говорили и о многом другом. Уровень ее образования был ему неясен. Его удивило то, что она порою впадала в грубовато-циничный тон, почти в тон женщины легкого поведения. Но в этих случаях было ясно, что это делается как бы в кавычках: «Вот как можно было бы сказать на языке кокоток — и почему же не сказать?» Это не мешало ей вполне прилично поддерживать и разговор интеллигентский. Она даже вставляла, впрочем редко, ученые слова с интонацией: «Ну что ж, могу говорить и так, знаю и это...» Тон ее вообще менялся, словно Грета то забывала, что она роковая женщина, то спохватывалась. Если бы не ее неприятный голос, он был бы вполне ею доволен. Вторая беседа очень подвинула его дело: теперь он был почти уверен, что в подходящей обстановке, при достаточном количестве вина добьется ее исповеди. Прощаясь, он предложил на следующий день покататься в автомобиле по окрестностям города, — «говорят, здесь очаровательные окрестности!» — а затем вместе пообедать. Она опять вскинула на него глаза и засмеялась. Ее лицо вдруг переменилось, плечи сузились, фигура стала дряблой, голова склонилась вперед и набок.