Читать «Любовь и шахматы» онлайн - страница 36

Миша потом много бывал за границей. Он привозил распухшие чемоданы, содержимое которых неизменно предназначалось другим. Причем ничего не продавалось, между тем как в те времена торговля привозимыми заграничными вещами была серьезной статьей доходов для людей, выезжавших за рубеж. Все привезенное раздавалось, дарилось, преподносилось, а я должна была бегать по рижским «комкам» и покупать Мише башмаки, рубашки, костюмы...

В жизни не встречала другого такого человека, которому бы столь безразлична была собственная внешность. Он забывал стричь ногти (какой там маникюр!), и мне приходилось отлавливать его для осуществления этой серьезной процедуры. (Кстати, для нашего сына та же самая процедура стала наследственной «трагедией».) Бывало, я насильно загоняла Мишу в ванную. «Делала» воду, добавляя пенистый шампунь, а он беспомощно стоял, глядя на сугроб из пены, и спрашивал: «В какой последовательности я должен мыться?» По-моему, единственным его удовольствием в ванной было собственное исполнение перед зеркалом оперных арий, которых он знал огромное количество. Ида часто повторяла: «Доченька! Ты видишь, какой наш Миша неземной? Он может десять дней не мыться, но как он изумительно пахнет!» Ида, конечно, говорила фигурально, но у Миши, действительно, был свой, неповторимый, «неземной» запах...

В общем, Миша вернулся из Югославии возбужденный, счастливый, какой-то «летающий». И буквально через два дня говорит мне как бы между прочим: «Саська, давай подадим документы в загс. Они будут полгода или сколько там положено рассматриваться... Тебе достаточно этого времени, чтобы проверить свои чувства?» Сказал это явно ерничая, с акцентом на «проверить свои чувства». Тогда я спросила его, используя шахматную терминологию, «не ошибается ли он в расчетах». Он ответил, что ошибиться в расчетах можно только, если брак — по расчету. И тут же рассказал мне анекдот: «Скажите, Рабинович, Вы женились по любви или по расчету?» Рабинович отвечает: «Судя по всему — по любви, потому что денег не дали...»

И я опять испугалась. Я опять испугалась за потерю своей самостоятельности. Боялась, что, став официальной женой Таля, вынуждена буду уйти из театра, потеряю свободу и превращусь в ту самую «нормальную шахматную жену»... Сказала: «А куда мы торопимся? Пусть закончится матч с Ботвинником, и тогда подадим документы». На это Миша отшутился: «Понимаю. Ты хочешь выйти замуж за чемпиона мира, а не за претендента».

Вечером того же дня ко мне подошла Ида. «Доченька! — сказала она. — Это же матч на первенство мира! Зачем делать так, чтобы Миша перед матчем переживал? Подайте документы, а после матча, если ты передумаешь, заберешь их обратно. Мы же цивилизованные люди...» И я согласилась.

«...Я видел несколько “дней рождения” чемпионов мира по шахматам: видел трагедию Алехина и триумф Эйве, возвращение на шахматный трон А. Алехина, видел, как надевают лавровые венки Ботвиннику, Смыслову и снова Ботвиннику. Но день 7 мая 1960 года мне запомнится особенно. Такого ликования я еще не видел. Оказывается, стать чемпионом мира по шахматам просто жизненно опасно.