Читать «Литературная Газета, 6602 (№ 24/2017)» онлайн - страница 28
Литературная Газета
Посверкивая циркулем железным...
Посверкивая циркулем железным...
ТелевЕдение / Телеведение / Радиорубка
Фото: ИТАР-ТАСС
Теги: Игорь Воеводин , проза
Документальный рассказ
Игорь Воеводин
Душный, выматывающий московский день сменился вечером, но прохлады не было. И вот уже ночь растворилась в пыльном воздухе, и притих город...
– Тема на сегодня – одиночество, – сказал я в микрофон, – звоните в эфир все, чьи сердца тронула холодным металлическим пальцем эта штука. Звоните, я знаю, что такое эта тоска в квартире, где пыль по углам и телефонный шнур – как удавка. Звоните. И знайте, когда мне подкатит под горло так, что и не вздохнуть, держусь, спасаюсь, я хватаюсь вот за эти слова: «Ты не один. Ибо никто не один. Потому что настоящего одиночества вынести, вытерпеть, перемочь попросту нельзя…»
И поставил «Perfect Strangers» Deep Purple. Эфирный компьютер высветил номера дозвонившихся. Так... Эфирный маньяк Кулебякин – свободен. Мужик, вечно интересующийся процентом евреев на радио и ТВ, – свободен. Так, незнакомый номер.
– Алло, – сказал я, – говорите, вы – в эфире...
И в следующую секунду меня прошиб холодный пот. Я всегда знал, что когда-нибудь это случится, знал и боялся.
Мне позвонил самоубийца.
Я понял это по первым словам, по паузам между слогами. По голосу, в котором под нарочитым безразличием звенела тоска. Но я знал – раз звонит, есть надежда удержать.
– Здравствуйте, – сказал он. – Я одинок. Но меня посещают иногда...
Он помедлил.
– Тени. Тени казнённых мною. Я – исполнитель казней. Не киллер. Работал в... Ну, пусть будет УФСИН…
Я ждал. Замерла и боялась вздохнуть звукорежиссёр Елена.
– Не тени, – с трудом выговорил он. – Мысли... Галлюцинациями я не страдаю.
Следующий час с перерывами на новости я держал его.
О чём мы говорили? Почти не помню. Помню, он рассказывал, что ни о чём не жалеет. Что все, кого он освободил от этой жизни, были убийцами. Детоубийцами. Нелюдью. Что он читал дела перед... Перед исполнением.
Чтобы быть уверенным, чтобы не дрогнула рука.
– Сколько? – спросил я.
Он помедлил. Но сказал почти спокойно:
– Сорок один.
Боль давила мне сердце, мяла стальными пальцами.
– Вы не уходите, не кладите трубку, – просил я. – Новости идут всего несколько минут...
И пока в студии тарабанил последние известия новостник, старавшийся не смотреть на меня, я сосал, жевал и глотал валидол.
– Водки, – спросила Елена, – водки налить?
Что за редакция, где нет в заначке бутылки? При такой-то работе...
– Нет. Не смогу. Не удержу его...
Те тысяч пятьдесят–сто людей, что слушали нас, замерли у приёмников – я чувствовал это.
