Читать «Литературная Газета 6416 ( № 20 2013)» онлайн - страница 77

Чем всё это кончилось сто лет назад – мы знаем. Мировой войной и революцией. И тот труднообъяснимый восторг, которым были охвачены все в начале войны, кажется мне подспудной радостью обретения хоть какого-то смысла, какой-то сверхличной цели.

...Так история иногда помогает обрести силы обессиленным, если сами они утратили веру, неспособны найти смысл.

Татьяна ВЛАДИМИРОВА

Спор о Софии

Русскими философами было придумано два концепта. Первый - евразийство, второй – софиология. И оба спорные. В чём же состоит суть спора о Софии?

Формально суть спора состоит в следующем. Поскольку Бог понимается как Премудрость, по­стольку Премудрость нельзя понимать в качестве Бога. Но что тогда есть Премудрость? Нужно ли её понимать как абстракцию, или она есть некое живое существо? Так в русской философии возник запоздалый спор реалистов и номиналистов. Неформально в споре о Софии решался вопрос о том, есть ли что-то за душой у русской философии, или у неё нет ничего? Может ли она сказать что-то новое или не может? По существу в споре о Софии речь шла о судьбе русского самосознания. Надо ли было на нём поставить крест, или оно должно существовать и после социальной катастрофы, но только уже вне связи с привычными формами православной веры?

В это время и в Европе люди также отвернулись от христианства. Они почувствовали себя самодостаточными. Бог был где-то там, в другом мире, далеко от них. В результате мир остался без Бога, а Бог без мира. На место Бога человек вынужден был поставить самого себя. В этой ситуации софиология решила миру вернуть Бога, а Богу – человека. Но у неё ничего не получилось. В мире уже правила наука. Софиология протянула руку науке, но наука это даже не заметила.

Отказ от софийности означал крах проекта под названием "Русская философия", крах русского сознания. Согласие с идеей софийности на деле означало реформацию православия, изменение христианства посредством полного церковного объединения. «Мы, – писал С. Булгаков, – стоим лицом к лицу с христианами Запада и с миром язычества, и это в то время, когда происходят гигантские мировые катаклизмы[?]»

Время шло, а полное единство христиан всё не наступало и не наступало. Почему?

Прелюдия

София – это мудрость, мастерство. Любовь к мудрости родила у греков философию, и вместе с ней она родила софистику. Софистами греки считали не только учителей, но и плотников, и гончаров.

Для евреев мудрость есть нечто осязаемое, видимое. Для них «хохма» – это существо, лицо которого считалось отражением Бога.

Гностики называли Софией 12-й эон. Этот эон, вместо того чтобы замкнуть плерому, полноту Вселенной, решил слиться с началом. Получилась неразбериха. Возникла дыра, откуда в мир выплеснулась полнота, образовавшая космос, в котором мы сейчас живём.

Христиане считают, что Софию сотворил Бог. «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони» (Пр. 8, 22).

Но что может родиться, если полюбить любовь? Если объектом любви человека становится сама любовь? С. Булгаков в «Свете невечернем» говорит, что так рождается Святая София христиан.